Александр Суворов. Первая шпага империи - Арсений Александрович Замостьянов Страница 25

почитал Суворова. Казаки, приняв его за действующего польского генерала, под конвоем привели графа к Суворову. Суворов обнял его как старого товарища. В усадьбе графа Унру состоялся совместный дружеский обед русских и пленных польских офицеров. О тех днях сохранился милый исторический анекдот, пересказанный Денисом Давыдовым: в Кобылке «Суворов спросил у графа Кенсоны: «За какое сражение получили вы носимый вами орден и как зовут орден?». Кенсона отвечал, что орден называется Мальтийским, и им награждаются лишь члены знатных фамилий. Суворов долго повторял: «Какой почтенный орден!». Потом обращался к другим офицерам: «За что вы получили этот орден?». Они отвечали: «За Измаил, за Очаков и т. п.». Суворов саркастически заметил: «Ваши ордена ниже этого. Они даны вам за храбрость, а этот почтенный орден дан за знатный род».

Но вот войска подошли к Варшаве, а точнее, к Праге, к местечку, которое прикрывало восточную окраину польской столицы. Штурм Праги – дело архиодиозное. Европейская пропаганда именно на основании пражских событий представляла Суворова людоедом и мясником. На этой идее сходились непримиримые противники: французы-республиканцы и англичане-монархисты. Антироссийский мотив всегда ложится лыком в строку. Это мы знаем и на примерах из XX века, да уже и из XXI. Постараемся подробнее на основании документов разобрать этот – решающий! – эпизод войны 1794 года.

Прага была еврейским предместьем Варшавы на правом берегу Вислы с недурной крепостью. С Варшавой её соединял длинный мост, прикрытый стенами. Вся Прага была обнесена старинным земляным валом, а перед ним располагался вырытый по приказу Костюшки длинный ретраншемент. На укреплениях находилось более ста крупнокалиберных орудий. Предполагалось, что при отражении штурма их поддержат батареи с другой стороны Вислы.

В приказе по Азовскому мушкетёрскому полку (аналогичные приказы Суворова получили и другие подразделения) попунктно значилось:

«1. Взять штурмом прагский ретраншемент. И для того:

2. На месте полк устроится в колонну поротно. Охотники со своими начальниками станут впереди колонны, а с ними рабочие. Они понесут плетни для закрытия волчьих ям пред пражским укреплением, фашинник для закидки рва и лестницы, чтобы лезть из рва через вал. Людям с шанцевым инструментом быть под началом особого офицера и стать на правом фланге. У рабочих ружья через плечо на погонном ремне. С нами егеря Белоруссцы и Лифляндцы; они у нас направо.

3. Когда пойдем, воинам идти в тишине, не говорить ни слова, не стрелять.

4. Подошед к укреплению, кинуться вперед быстро, по приказу кричать ура.

5. Подошли ко рву, – ни секунды не медля, бросай в него фашинник, опускайся в него, ставь к валу лестницы; охотники стреляй врага по головам, – шибко, скоро пара за парой лезь. Коротка лестница? Штык в вал – лезь по нем другой, третий. Товарищ товарища обгоняй. Ставши на вал, опрокидывай штыком неприятеля и мгновенно стройся за валом.

6. Стрельбой не заниматься, без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, споро, храбро – по-русски. Держаться своих, в середину; от начальников не отставать. Везде фронт.

7. В дома не забегать. Неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать; малолеток не трогать.

8. Кого из нас убьют – Царство Небесное; живым – Слава, Слава, Слава».

В 5 часов утра по знаку сигнальной ракеты войска двинулись на Прагу.

Центральный корпус, в котором пребывал сам Суворов, возглавлял Потёмкин, первый помощник командующего в сражении.

На штурм с севера первыми пошли колонны Лассия и Лобанова-Ростовского. Они преодолевали волчьи ямы, забрасывая их плетнями, прошли ров и бросились на вал, наткнувшись на войска сторонника отчаянной обороны генерала Ясинского. В бою польский генерал был смертельно ранен, перебили и большую часть его солдат. В колонне Лассия шли три батальона гренадер любимого Суворовым Фанагорийского полка, батальон егерей Лифляндского корпуса, а в резерве – Тульский пехотный полк и три эскадрона Киевского конно-егерского полка. В колонне полковника Дмитрия Лобанова-Ростовского шли два батальона Апшеронского и один батальон Низовского мушкетёрского полка, батальон егерей Белорусского корпуса, а в резерве колонны – другой батальон Низовского полка и три эскадрона спешенных кинбурнских драгун.

В составе пражского гарнизона воевал недавно сформированный полк еврейских гусар (легкоконный полк) под предводительством недавно произведённого в полковники Берека Йоселевича. Пять сотен гусар-иудеев в польской армии ревностных католиков, не чуждых антисемитизма, – это, конечно, явление экстравагантное, достойное специального упоминания. Колонна Буксгевдена атаковала еврейских гусар в штыки возле укреплённого пражского зверинца. Дрался полк Йоселевича храбро, но не был готов к серьёзному сопротивлению штыковым атакам суворовцев. Едва ли не все полегли в Пражской крепости, бегством спасся лишь сам полковник, которому ещё было суждено биться в рядах победителей при Аустерлице и пасть при Коцке в бою с венгерскими гусарами, дав жизнь поговорке «Погиб, как Берек под Коцком». В отличие от Тадеуша Костюшко Берек Йоселевич встанет под знамёна Наполеона, борясь за права и свободы для своего рассеянного по Европе и миру народа.

Егор Фукс, секретарь Суворова, много лет спустя вспоминал: «Встретив однажды жида, Суворов остановился и сказал своим спутникам: «Вот и с еврейским пятисотным полком сражался я под Прагою и положил всех на месте, кроме осторожного их полковника Гиршко, который весьма благоразумно оставался в Варшаве и оттуда командовал. Жив ли он? – спросил Суворов, обратясь к жиду, но, не дождавшись ответа, поскакал, присовокупив: – Напрасный вопрос. Я знаю, что он животолюбив». В этом анекдоте – отголоски пражской схватки.

Сменивший Костюшко диктатор восстания Томаш Вавжецкий приказал разрушить мост, однако исполнить приказ командующего под огнём русских егерей поляки не сумели. Зато аналогичный приказ Суворова оказался выполнен. Польский генерал был удивлён, что русская армия не продвигалась по мосту, не стремилась к Варшаве. Напротив, был выставлен заслон, закрывший переход через Вислу. Разрушение Варшавы не входило в планы Суворова. Он рассчитывал штурмом взять Прагу и уничтожить войско противника. Беззащитная Варшава сама должна была сдаться на милость победителя. А гибель столицы, неизбежные новые жертвы среди обывателей, новые взаимные счёты поляков и русских – всего этого Суворов намеревался избежать.

Хотя ему удалось избежать больших потерь, многое говорит о том, что сражение вышло ожесточённым. Смерть ходила рядом с генералами, мужественно шедшими в атаку. Под Исленьевым убило лошадь, сам он едва избежал тяжёлого ранения. Ранен в плечо Исаев… Об этом писал Суворов Рибасу: «Храбрец Ласси ранен. Потеряли мы здесь вчетверо меньше, нежели под Измаилом. Всё кипит, и я в центре. Теперь около полуночи. У нас тут тысяча и одна ночь».

Ворвавшись в Прагу, сломив первоначальное сопротивление поляков, русские войска принялись добивать противника – тех, кто не сдавался. В кровавой суматохе поляки перебирались через Вислу. До поры до времени по мосту, потом и вплавь. Солдаты преследовали их ожесточённо, многие защитники Праги погибали