Анатолий Терещенко - Женское лицо СМЕРШа Страница 25

Дома дала почитать брошюру подруге Зине.

А на следующий день соседка рано утром зашла к Лиде и с порога крикнула:

— Это тоже мое. Созрела. Вдвоём легче будет коротать учебные дни. На первых порах остановимся у моих родственников.

— Согласна.

Надо сказать, что Зина увлекалась историей вечевых республик Пскова и Новгорода и даже собирала материалы по этой теме. По истории у нее всегда были пятерки. Она возглавляла исторический школьный кружок. В картонной бежевой папке с белыми тесемками хранился ее небольшой архив на эту тему: вырезки из газет, журналов и несколько исписанных ученических тетрадей. Но вдруг, что-то перевернулось в душе, и она решила поступать в технический вуз вместе с Лидой.

Итак, вступительные экзамены поехали сдавать вместе подруги, — Лида Ванина и Зина Шепитько. Сдали испытания успешно. Их зачислили на первый основной факультет.

Теперь Лида сделала свой подарок отцу и матери, которые волновались, понимая, что экзамены — лотерея, особенно когда человек слаб в знаниях, хотя такой её родители не считали и верили в успех.

Федор Борисович наделся, что Лида сдаст, потому что занималась много и настойчиво. Знал по себе — ему за жизнь тоже приходилось сдавать много разных испытаний — надо накачать голову свежей порцией информации по предмету, чтобы к вечеру все перемешалось и забылось, а утром она встанет на нужные полки в памяти. Тогда и сдавать нужно.

Это потом ниппель памяти со знаниями станет пропускать. По его разумению, экзамен — единственная возможность знать хоть что-то хотя бы несколько дней. Камера памяти всё равно спустит, и знания 90 без повторения станут улетучиваться. Абитуриент всегда понимает, огромное преимущество экзаменатора состоит в том, что он сидит по лучшую сторону стола. А удел сдающего, сидящего по другую сторону стола, — трепать нервы и собираться с мыслями для положительного ответа.

После зачисления в институт Лида с Зиной ликовали, считая, что они совсем не везунчики, а достигшие этой вершины своим трудом и потом в школе. Для них это был уже fait accompli — совершившийся факт. Впереди была terra incognita — неизвестная, неизведанная земля в прямом и переносном смысле…

МАМА, МАМА, — ВОЙНА!

Сразу после поступления в МИИТ всем курсом поехали студенты помогать подшефному колхозу убирать картофель и морковь. Немного позже резали капусту. Бригадир овощеводов выделил студентам ножики и велел пониже резать один из главных овощей Подмосковья — капусту. По приезду с уборки урожая начинались занятия. Учеба у Лиды и Зины ладилась. Зимой посещали театры, кино, концерты и выставки. Столица давала такие возможности духовного самообогащения. Вообще гуманитарная планка у них была достаточно высокая, так как обе девушка с детства много читали. Постоянно обитали в местной библиотеке. Изучали немецкий язык.

Однажды Зина пришла возбужденная.

— Лидка, ты читала объявление у входа в институт?

— Какое?

— О наборе на ускоренные курсы машинисток. Какой-то новый метод усвоения навыков печатанья предлагает некая гражданка Милиция Николаевна Гейфер. Адрес — рядом с МИИТом. Пойдем? Что нам потерять пару часов в неделю.

— Вообще деловое предложение. Это вторая специальность, — обрадовалась Лида.

Обе девушки вскоре получили место в общежитии и жили в одной комнате. Ездить же каждый день на пригородном поезде домой было накладно в материальном отношении, да и фактор времени заставил их обустраиваться в Москве.

Зина ещё раньше пробовала клавиатуру машинки. И даже напечатала «избранное» своих стихов. Дело в том, что она прихватила из дому старую пишущую машинку итальянского производства «Оливетти», принадлежащую когда-то её бабушке, пописывавшей статьи в газеты и журналы, когда жила с супругом в Киеве. Но после смерти мужа перебралась в Крюково к сыну, а спустя два года и сама отправилась в гости к безвременно ушедшему благоверному.

Зина, как она говорила, «баловалась» стихами. Но Лида считала, что подруга пишет на профессиональном уровне.

— Дурочка, что ты печатаешь в стол да в стол. Отнеси в редакцию какой-нибудь газетенки, а может и журнала, обязательно напечатают. Я больше, чем уверена. Деньги получишь — гонорары за стихи говорят выше, чем за прозу.

— Нет, Лидуха, они ещё не доведены до кондиции. Их надо строгать и строгать. Пусть полежат, отлежатся, а потом легче править. Шероховатости слова и особенно рифмы время приподнимает.

— Корректоры и редакторы пусть правят, они за это деньги получают, — возразила не унимающаяся Лида.

— Ой, стыдно, я к поэзии отношусь трепетно.

— Ну и ходи в романтиках, сидя с ворохом рукописей. Ни себе, ни другим. Что мне нравится у поэтов — поэзия, цель поэзии — поэзия, ведь поэт — средство существования языка. А ты его гробишь.

— Ладно, вот отутюжу их к зиме, а потом замахнусь на какую-нибудь газету и пошлю свои вирши, — заверила Шепитько. — Может, осмелюсь послать в наш «Гудок».

— Это уже другой разговор. Ещё раз говорю, у тебя своя поэзия. Она ни на какую другую не похожа. Помнишь у Гейне, первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом. Ты ведь никого не копируешь, никому не подыгрываешь. Ты в поэзии сама по себе…

После такого «перепала» девушки пошли на кухню готовить ужин — чай с бутербродом.

Первый курс их челны прошли без порогов, а вернее, миновав их. Второй тоже пролетел быстро и удачно. Зина, сдав досрочно экзамены, на каникулы поехала в Ленинград к больной тете — родной сестре матери. Так попросили родители. Она работала прокурором одного из районов северной столицы. Это было в середине июня 1941 года.

Лида ещё некоторое время сдавала экзамены, периодически наезжая в Крюково к родителям.

О том, что немцы готовятся к войне, в Союзе знали многие. В МИИ-Те тоже об этом были осведомлены и педагоги, и студенты. Правда, старый большевик, преподаватель «Краткого курса истории ВКП(б)», учебник которого был опубликован в 1938 году, на лекциях успокаивал студентов:

— Ничего у Гитлера не получится. На два фронта он воевать не будет. Наша армия выдвинута на новые рубежи и стоит там эскарпом. Конечно, немцы ждут провокаций, чтобы найти повод объявить нам войну. Но мы его германцу не дадим. А полезут, наша рабоче-крестьянская Красная Армия даст им по зубам. А если начнут войну, — дойдем до Берлина!

Двадцатого июня Лида приехала домой, чтобы помочь родителям, которые заканчивали внутренний ремонт дома. Самой нудной работой, по её разумению, была, конечно, покраска больших двойных оконных рам. В течение дня справились только с двумя окнами в одной комнатой. С утра следующего дня начали красить окна на террасе с таким расчетом, чтобы успеть к полудню. Работа спорилась — малевали с матерью. Отец срочно ушел в лесничество: поступило сообщение о возгорании молодой посадки сосен. А потом мать с дочерью помыли внутри дома бревенчатые стены и отскоблили березовыми метлами некрашеные полы до бела. Когда полы подсохли, постелили коврики и дорожки.