Федор Палицын - Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916) Страница 25

9-го ноября

Телеграмма о положении на театре военных действий 7-го ноября.

«Сражение на пространстве между Вислой и Вартой и на фронте Ченстохов-Краков продолжается. В Восточной Пруссии 7-го ноября происходили только небольшие перестрелки. В Западной Галиции наши войска продолжают наступление».

Я до сих пор чувствую то волнение, которое охватило меня, когда я 5-го ноября прочел извещение, что наши войска (4-го ноября) начали преодолевать проволочные заграждения мазурских проходов. Войскам нашим постоянно приходится преодолевать препятствия, и не атаки их в проходах Мазурских озер или перед Ангербургом меня болезненно волновали, а бесполезность этих атак даже в случае успеха, и сознание, что, по свойствам этой полосы, успеха без должных артиллерийских и инженерных средств, простым фронтовым движением не взять. Меня волновала бесполезность жертв, бесцельность всей операции, постановку которой могу объяснить себе упрямством и тем, что не отдают себе отчета в положении всей армии после Висленской операции.

Я не сомневаюсь, что великий князь был введен в заблуждение. Из сегодняшней телеграммы видно, что действия в районе Мазурских озер{48} приостановились – очевидно, проходы не взяты, а главная группа готовится или к переходу Алгерана и атаке высот левого берега (Kipener Höhe – заблаговременно устроенная позиция), в чем сомневаюсь, или сама заняла оборонительное положение. Армия, почти в 6 корпусов парализована значительно [более] слабыми силами. Вот результат.

У Нейденбург-Сольдау-Лаутернбург – тоже прекратились действия, о них не говорят вот уже два дня, и Ренненкампф вероятно отведет свои корпуса назад, ибо торчать ему там незачем. Опять 4 примерно корпусов парализованы слабыми силами и крепостными гарнизонами. Я нисколько не хулю соображения нашего генерального штаба, но факты говорят, что в оперативных их соображениях есть что-то такое, что мешает правильному, естественному и сложившемуся вследствие нашего успеха раньше – ходу и развитию дела.

Если бы я не знал великого князя, его манеру работать, его мышления, я бы мог сказать, что это дело его рук и ума. Но при его логичности и знакомом мне способе мышления, ему нужны ясные данные и тогда можно быть уверенным, что выводы его не отойдут от сути дела. Подбор и разработка фактов, иx освещение в общей связи не дело полководца. В такие мелочи он не должен, не может входить. Это дело Генерального штаба. Но если вслушаться в то, что говорят ближе меня знающие обстановку штаба, то начальника штаба нет. Данилов и Щелоков{49} все. Следовательно, Юрий Никифорович и начальник штаба и квартирмейстер. Такое совмещение немыслимо. Но Юрий Никифорович по своей природе все в себя всасывает. Через него все проходит: и мелочи жизни, и важнейшие вопросы борьбы. Как бы велики не были бы способности, он с этим справиться не может. Но что хуже всего, мелочи жизни, как микроб, незаметно для человека убивают способности широкого мышления и способность обобщения боевых и оперативных фактов.

Хромает организация работы. Духовная сторона работы забита житейской стороной дела.

Все изложенное – мои предположения, стремящиеся лишь к выяснению причин видимых нам явлений. Но эти предположения базируются на знакомстве с людьми, с их взглядами, привычками, приемами работы, их личными качествами и недостатками.

Положение после успехов, в начале второй половины 20-х чисел октября – было очень трудное и сложное. Я долго не решался прийти к какому-либо определенному выводу, вследствие полной невыясненности нашей и неприятельской обстановки. Но как только пролился признак света, стало ясно, что наша группировка должна была отвечать направлению действий на N W, что о вторжении в Познань и Силезию думать нельзя, а раньше надо создать положение, которое позволило бы нам приступить к этой операции. Было ясно одно, что мы должны начать действия, ставя это последнее условие даже выше направления действий.

А между тем в штабе умы были заняты организацией операции с 1-го ноября в Познанские провинции и в Силезию. Вот что совершенно непонятно и является фатальной переоценкой успехов, достигнутых в октябре.

Я писал М.В. Алексееву, что чем раньше эта операция будет нарушена обстоятельствами, тем выгоднее. Немцы поторопились. Бог помог нам и есть надежда, что мы успеем изменить направление наших развертываний и отобьемся, а может быть, и разобьем немцев. Но что с оперативной и технической стороны совершенно ошибочно – это операция в Познань и Силезию и, одновременно, направление 10-ти корпусов на Мазурские озера и на Сольдау. Если в начале войны, обеспечение наших сообщений лучше достигалось операцией к нижней Висле, то после Висленской операции – это обеспечение достигалось операциями к той же нижней Висле, ведомой правым и левым берегом этой реки, с главным ударом – левым берегом.

Как осуществить эти операции – это дело оперативного творчества, но чтобы творить, надо, прежде всего, знать, и дать себе отчет в основательности операции и начертить те координаты, которые должны служить фундаментом строительства.

Генеральный штаб Верховного главнокомандующего очевидно руководствовался иными соображениями, нам неизвестными, и его творчество пошло в ином, по моему мнению, ложном направлении.

Скоро 4 месяца борьбы и только раз духовная сторона этой борьбы проявилась во всей силе – это решение великого князя из очень трудного положения армии перейти в наступление на левом берегу Вислы. Это было его решение, и никто не отнимет у него величие этого решения. Если оно не дало соответствующих результатов, то это вопрос другой – исполнение не могло подняться до уровня самого решения.

Штаб Кавказской армии

«7-го ноября, утром, крейсер «Гамидие», в сопровождении миноносцев, подошел к Туапсе и начал бомбардировку, выпустив около 125-ти снарядов. Наша артиллерия немедленно отвечала, и действия ее были удачны. Ранено три нижних чина и сестра милосердия; среди жителей убит один и пострадало еще 10 человек; материальный ущерб не велик. На эрзерумском направлении одна наша колонна успешно действовала впереди Юз-Верана и наше сторожевое охранение продолжало теснить турок. В остальных отрядах значительных столкновений не было.

За 8 ноября значительных боевых столкновений не было».

Говорят, к нам подходят последние сибирские части – еще 4 сибирские дивизии. Если на Кавказе 2 дивизии и 2 стрелковые бригады, (по-видимому, одна), то на Западном фронте 50 пехотных, 3 гвардейских, 4 гренадерских, 11 сибирских, 4 кавказских и 12 стрелковых бригад, и всего 78 дивизий – выключив 4 дивизии – (13 и 15 корпуса) 74 дивизии и около 21 резервных дивизии – а всего 95 дивизий, не считая ополчения. Против нас австрийцев не более 35–40, немцев полевых 13–15, да резервных не более 20 и ландверных около 6 – всего 13–15. Превосходство очень большое.