Бернгард Рогге - Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 Страница 25

Мы по-прежнему не имели никаких вестей от «Тираны». Настало время еще раз попробовать связаться с помощью нашего собственного передатчика. Поэтому мы два дня шли на юг со скоростью 11 узлов, а потом передали через короткие интервалы на волне 18 и 24 метра краткое сообщение: «Приз номер 1 отплыл 4 августа».

Час спустя пришло подтверждение из Берлина: «Приз номер 1 отплыл 4 сентября».

Я громко выругался. Теперь я был вынужден передавать все снова и предоставлять врагу очередную возможность засечь мое местоположение – и все потому, что какой-то идиот в Германии был слишком сонным, а потому невнимательным. Но я не стал исправлять ошибку Берлина – «Тирана» появится в Бискайском заливе неожиданно, без предупреждения, и платить за это любую цену не следовало. Опять мы весь день шли на скорости 11 узлов – на этот раз на восток, – прежде чем передать сигнал на волне 24 марта: «7230-тонный корабль «Тирана» ожидается прибытием в Сен-Назер около 10 сентября, на корме орудие, на палубе грузовики. «Атлантис». На этот раз сообщение приняли, и на следующий день Морской штаб передал поздравления.

Тем временем мы снова повернули на север, чтобы пройти по маршруту «Тираны» до Маврикия. Погода была прекрасной, видимость в сухом воздухе до 60 километров и ровная температура 20 °С.

Как-то утром в предрассветной мгле впередсмотрящий заметил желтую дымовую трубу в 20 километрах от нас, и мы бросились к боевым постам. Когда «Атлантис» совершил поворот, я увидел, что это танкер, потому что труба судна была сдвинута далеко к корме. Мы увеличили скорость до 14 узлов, и расстояние между нами стало быстро сокращаться; вскоре мы смогли разглядеть небольшое орудие на корме противника. На корабли своевременно обрушился ливень со шквалом, и я воспользовался этим, чтобы еще ближе подойти к нашей жертве. Когда погода прояснилась, оказалось, что разрыв между нами сократился до 8500 метров, и можно было видеть, что у экипажа обнаруженного танкера возникли подозрения; возле орудия суетилась орудийная прислуга и наводила его на нас, а судно тем временем резко повернуло и пошло курсом параллельным нашему. Но мы продолжали идти своим курсом как ни в чем не бывало, и спустя семь минут танкер резко повернул обратно, чтобы оставить нас за кормой и лечь на прежний курс. Артиллеристы покинули орудие, и было ясно, что подозрения шкипера танкера были настолько усыплены, что он даже не удосужился послать сообщение о «появлении подозрительного судна». Либо он был полностью введен в заблуждение маскировкой «Атлантиса», даже на таком близком расстоянии, либо он ждал установленного выхода в эфир, чтобы передать сигнал SOS.

Прошли три томительные минуты, но танкер не подавал никаких сигналов. Затем на нем на короткое время подняли британский флаг, но на «Атлантисе» на это не обратили внимания. Мы дождались, когда минует время подачи SOS, затем внезапно открыли огонь с дистанции, не превышавшей 7 тысяч метров. Первые снаряды легли с недолетом, но второй залп накрыл цель. Из моей радиорубки тотчас сообщили, что корабль настойчиво посылает сигналы SOS, и его не останавливает даже артиллерийский обстрел. Наши радисты, конечно, глушили противника.

Прошли две минуты после начала стрельбы, и вдруг на «Атлантисе» положили руль право.

– В чем дело? – спросил я.

– Руль заклинило, – последовал ответ, а вслед за этим: – Враг прекратил радиопередачу.

– Прекратить огонь! – приказал я, но тут же услышал:

– Противник ставит людей к орудию! Они отвечают на наш огонь!

Три раза выстрелило орудие танкера, взрывая воду и заливая нашу корму, а сигналы SOS продолжали пищать в эфире. После паузы, которая показалась бесконечной, «Атлантис» снова начал слушаться руля – судном можно было управлять и при движении задним ходом, – мы развернулись на прежний курс, наши орудия снова открыли огонь, и, наконец, очередное попадание заставило замолчать и орудие противника, и его рацию. Танкер застопорил ход и выкинул международный сигнал бедствия W – «Требуется медицинская помощь».

«Иду на помощь», – ответил я. И пошел на сближение, пока готовилась абордажная команда.

Вдруг ни с того ни с сего снова ожила наша радиорубка.

– Противник опять передает!

Мы без промедления открыли огонь из всех стволов. С такого близкого расстояния невозможно было промахнуться, и результаты были ошеломляющи. Танкер полыхнул огнем – за несколько секунд его мостик и корму охватило пламенем. Мы должны были любой ценой пресечь передачу сигнала SOS, даже если это означало потерю драгоценного дизельного топлива для наших двигателей. Мы прекратили огонь, и я выслал абордажную команду. Спустя несколько мгновений они просигналили: «Горит машинное отделение. Огонь охватил днище корабля. Мостик охвачен пламенем. Топливо вытекает через предохранительные клапаны топливных баков. Опасность общего взрыва». Судьба танкера была предрешена. Абордажная команда вернулась, таща за собой две шлюпки с 37 англичанами, из них трое были ранены. На борту не оказалось ни одного азиата.

Я выяснил, что горящий танкер – это «Принц», водоизмещением 9557 тонн, приписан к Ливерпулю, компания «Юнайтед молассез К°» и построен в Ньюкасле в 1926 году. Не хватало трех членов экипажа, включая капитана Томкинса, шкипера судна, убитого прямым попаданием, когда он покидал корабль.

– Почему же вы посылали сигнал SOS после просьбы о медицинской помощи? – поинтересовался я.

– Это не мы, – отозвались радисты, – это, должно быть, капитан Томкинс сделал. Он был на мостике и прошел в радиорубку, когда мы смылись.

Я не мог не заметить ему, что капитан, возможно, еще жив, если посылал эти сигналы SOS.

Мы подняли шлюпки танкера на борт и разбили их в щепки, чтобы не оставлять следов, после этого снова открыли огонь; наши снаряды ложились точно в цель, борта противника разлетались в щепки, и спустя 37 минут корабль затонул вниз кормой. С тех пор как мы его заметили, минуло не более трех с половиной часов.

Я не мог не отметить про себя, что капитан остался бы жив, если бы не передавал эти злополучные сигналы SOS.

Не было никакого смысла в том, чтобы «Атлантису» следовать курсом на Мадагаскар, потому что справедливо было предположить, что противник патрулирует ключевые точки всех маршрутов около этого острова, лучше было бы попытать счастья в районе Зондского пролива, и я отдал приказ следовать курсом на северо-восток. Удивительно было то, что прием сигналов SOS с «Принца» не подтвердила ни одна береговая станция. Наши радисты перехватили только срочный вызов Маврикия каким-то VKYT – неизвестным кораблем, – на который никто не ответил. Шесть минут спустя то же судно вызвало Наталь и вновь безрезультатно, и в конечном счете неизвестный корабль обратился к GBXZ – всем британским военным кораблям – с сообщением из 36 кодовых групп и не стал ждать подтверждения приема. Нельзя было удостовериться в том, относится ли это сообщение к «Принцу», и мне внезапно пришло в голову, что, возможно, сигнал QQQ, который мы услышали после того, как танкер поднял флаг «W», попал другой корабль, повторявший сигналы «Принца», – и в этом случае наша повторная атака на танкер была не нужна. Поскольку шкипер «Принца» был мертв, правды нам было уже не узнать.