Елена Прудникова - Хрущев. Творцы террора. Страница 26

По делу № 241 Спецколлегией казахстанского Главсуда осужден… Савельев к 2-м годам лишения свободы за то, что во время проведения общего собрания по хлебозакупу выступил с предложением вместо 15 тонн хлеба продать кооперации 10 тонн хлеба. Окончательный план по данному колхозу был утвержден в 6 тонн хлеба.

Спецколлегией Верхсуда дело производством прекращено.

Спецколлегия Казахстанского Главсуда осудила Мешкова… к 3-м годам лишения свободы за то, что он, выступив на общем собрании, сказал: "Заем дело добровольное, на 150 рублей подписаться я не хочу, а подпишусь на 100 руб.". Кроме того, когда делался доклад о построении бесклассового общества, бросил реплику: "При коммунизме не может быть безвластия".

Приговор отменен и дело возвращено к доследованию.

Цело № 838. Спецколлегия Западно-Сибирского крайсуда по групповому делу осудила Жуковского, колхозника… к 2-м годам лишения свободы за то, что на почве недовольства бытовой обстановкой он заявил, что работать в колхозе не будет, подал заявление о выходе и ушел работать в совхоз.

Дело в отношении Жуковского производством прекращено».

Как видим, все это имело место задолго до «тридцать седьмого года» — когда у представителя власти не хватало аргументов, или когда его попросту ткнули мордой в стол, в дело тут же шла статья об «антисоветской агитации». Обратите внимание, что самые вопиющие примеры Крыленко брал в основном из практики двух краев — Казахского и Западно-Сибирского. С порядками, которые бытовали в первом, мы уже столкнулись в предыдущем примере, ко второму еще обратимся. Западная Сибирь — вотчина товарища Эйхе, а к этому человеку интерес особый.

Читаем дальше.

«…По делу Мосгорсуда… по обвинению Пиранкова и Чернова установлено, что дело возникло по инициативе жены осужденного — Пиранковой Валентины, заявившей брату мужа, коммунисту Пиранкову Михаилу о том, что ее муж: со своим другом Черновым в разговорах между собою критиковали мероприятия советской власти в контрреволюционном духе и одобрительно отзывались о событиях 1 декабря 1934 г. [1 декабря 1934 года был убит С. М. Киров. ] Пиранков Михаил потребовал сообщения об этом следственным властям и совместно с женой подсудимого подал официальное заявление в УНКВД. В процессе предварительного и судебного следствия подсудимый отрицал обвинение, заявляя, что жена показывает ложно из мотивов ревности, так как он мало бывал дома и часто гулял со своим другом Черновым. Через 4 дня после обвинительного приговора — 20 января 1936 г. Пиранкова Валентина подача в Прокуратуру РСФСР и СССР заявление, что она из мотивов ревности оговорила своего мужа и признала себя ответственной за ложный донос.

…По делу № 1384 спецколлегия Мосгорсуда осудила 27 января 1936 г. Егорочкына Ивана… к 10 годам лишения свободы. Это дело возникло по заявлению отца обвиняемого, в качестве свидетелей выступали родной брат подсудимого и близкие знакомые отца. На суде выявился простой оговор на почве жилищной неурядицы…»

Что это — «тридцать седьмой год», который на самом деле наступил чуть раньше? Или же процесс, который шел все время, начиная с 1917 года? Просто Хрущев и его команда заметили ситуацию, когда стали сажать и стрелять социально близких — таких же партийных функционеров, как и они сами. А о беспартийном народишке чего беспокоиться? Кстати, оба случая произошли в Москве, вотчине Никиты Сергеевича…

Продолжим.

«Спецколлегией Куйбышевского крайсуда осужден… к 3-м годам заключения Виноградов, 1918 г. рождения.

В школе № 24, где в 10-м классе учился Виноградов, обнаружили в парте 4 маленьких записки-анонимки. В трех из них написано следуюшее: "Я товарищи, прошу вас быть застрельщиками буржуазийской власти". "Я стал первым застрельщиком буржуазийской власти".

По делу проходят два свидетеля. Директор школы Руднева показала, что записки были обнаружены 31 октября и только после неоднократных бесед в присутствии зав. РайОНО 17 ноября Виноградов сознался, что записки написал он. Свидетель Мрыкин, 1919 г. рожд., показал, что его обвиняют в распространении контрреволюционных листовок и, хотя он не писал и не распространял, но сказал на допросе директору и в НКВД, что это сделал он. Мрыкин отзывается о Виноградове как о слабохарактерном, которого можно легко уговорить, и удивляется двойственности его поведения.

Виноградов на первом допросе 23 ноября, действительно, показал, что три записки из четырех писал он, а на втором допросе 2 февраля показал, что дал такое ложное показание директору и НКВД только лишь потому, что директор обещал, что если он скажет, что записки написал он, то его оставят в школе и судить не будут».

Вот уж тут, что называется, все хороши! И школьное руководство, раздувающее из подросткового идиотизма уголовное дело; и управление НКВД, которое это дело начинает и три месяца (!) ведет по нему следствие (Крыленко относит это дело к тем, которые «вовсе не надо было возбуждать»). При этом доблестные чекисты не знают других методов работы, кроме допросов, — о такой вещи, как графологическая экспертиза, они, похоже, просто не слышали. Хороши и судьи, штампующие приговоры по любой ерунде, и, само собой, прокурор… Ну а директор школы, по-моему, просто сволочь…

Это я к тому, какова была питательная среда для «тридцать седьмого года». Это уже даже и не чернозем, а спецпочва какая-то, на которой картошка величиной с ананас вырастает…

3. Из письма крестьянина Криницина «всероссийскому старосте» М. И. Калинину от 11 октября 1928 г.

«Мое хозяйство было всегда и считается до настоящего времени середняцким, а весной настоящего года был поднят в сельсовете вопрос о причислении меня к группе бедняков. Но вдруг получаю окладной лист № 212, где на меня наложено налога в индивидуальном порядке 139 рублей 65 копеек… Семьи имею 8 едоков, трудоспособный единственный сын Кузьма — в Красной Армии, а более трудоспособных нет. Я стар. А почему же на мое бедняцкое и красноармейское хозяйство наложили налог, на уплату которого нужно продать все хозяйство? Причину этого сказал член комиссии: "Он в церковь ходит, нужно его проучить"… А где закон, что за ходьбу в церковь нужно разорять хозяйство?» [Письма во власть. 1928–1939. М., 2002. С. 47.]

«Кровью умытых» вообще отличает патологическая ненависть к церкви. Это один из признаков, по которому мы будем узнавать их в дальнейшем.

4. Из письма А. К. Кривко члену Политбюро В. Я. Чубарю. 25 января 1938 г.