Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus Страница 26

4.

"Под нулевым солнцем"

Я был поражён тому, что меня взяли в UCLA (Университет Лос-Анджелеса). Я не только учился в том же университете, что и мой отец, но ещё и Хайа (Haya), выбрала остаться дома и пойти в колледж со мной. Это было так, как будто планеты встали на одну линию.

Но я вернулся на землю довольно быстро. В UCLA я никогда не чувствовал себя дома. В студенческом крыле то и дело сновали ботаники или азиатские дети, которым было вообще не до разговоров и смеха. Все там были всё время заняты. Я не подружился там абсолютно ни с кем за всё время. Кроме клубов и тусовок дома у Донди (Donde), встречаться с Хиллелом и Майком было гораздо важнее, чем изучать китайскую историю, которая была, и не спрашивайте почему, одним из предметов, на которые я подписался.

Вершиной этих несчастий было то, что мои финансы были полностью на нуле. У меня не было дохода, кроме двадцати долларов в месяц, которые моя мама присылала мне. Поэтому я вернулся к моим старым методам. Когда нужно было доставать учебники, которые были невероятно дорогими, я шёл в книжный магазин при кампусе, заполнял свою корзину, направлялся к выходу, проталкивал её мимо сенсоров, потом покупал жвачку и подбирал мои “бесплатные” книги на выходе. Когда дело доходило до еды, я шёл в школьный кафетерий, где был большой выбор горячих и холодных блюд, и заполнял поднос. Вместо того чтобы подойти к кассе, я шёл в обратную сторону в очереди, как будто я забыл что-то взять, так я доходил до её начала. А потом я выходил с едой. Меня никогда не ловили. Хилел часто приходил и присоединялся ко мне, потому что тоже был на мели. Те обеды вместе с ним были, пожалуй, самыми радостными моментами моей карьеры в колледже.

В тот год Хилел, Майк и я придумали то, что мы называли “обедать и смываться”. Мы выбирали ресторан, где было много посетителей и официанток, например Канторс на Фэйрфэкс. Мы съедали нашу еду и выскакивали в дверь. Грустно было то, что мы не переставали думать, что эти официантки имели проблемы с чеком. И даже если ресторан не заставлял их платить за нашу еду, они не получали своих чаевых. Так было до тех пор, когда я осознал некоторые последствия моего прошлого поведения. И годы спустя я начал делать компенсации, возвращаясь в эти места и оставляя немного денег на их прилавках.

У Хилела было много свободного времени в тот первый семестр, потому что он не пошёл в колледж после школы Фэйрфэкс. Я встречался с ним после занятий, тусовался с ним по выходным и курил траву. Он поздно начал принимать наркотики, но трава ему очень нравилась.

Я наслаждался временем, которое проводил с ним, и я, конечно, не хотел учиться. Я ненавидел все мои занятия кроме одного: уроки описательного сочинения, которые преподавала молодая женщина-профессор. Каждую неделю мы должны были писать сочинение, которое она анализировала. Даже притом, что я был великим лентяем и дотягивал до самой ночи, прежде чем начать хотя бы думать о работе, мне нравились эти занятия. Я получал пятёрки за каждое сочинение, и мне нравилась Джилл Вернон (Jill Vernon), она оставляла меня после занятий и вдохновляла меня написать ещё.

Если бы одним из моих предметов было Региональное Употребление Наркотиков, или ещё лучше Продвинутое Употребление Кокаина, мои дела в UCLA могли бы идти лучше. Мне было четырнадцать, когда я попробовал кокаин. Я был на одной из вечеринок моего отца на Палм Стрит и наблюдал за тем, как все взрослые употребляют, и я уломал их сделать маленькую дозу для меня и помочь мне принять. В конце моего выпускного года в школе Фэйрфэкс, я начал снова употреблять. В один из первых случаев я был один дома и почувствовал себя так одиноко, что позвал Хайю. Я сказал ей: “Это самое лучшее чувство. Мы должны сделать это вместе”. Я не понимал, что это дорога к смерти и безумию, я просто воспринимал это как прекрасное, прекрасное чувство.

Насколько это чувство наполнено эйфорией, настолько кокаиновое похмелье наполнено ужасом. Десять кругов ада Данте. Ты попадаешь в тёмное и демоническое, угнетающее место в агонии дискомфорта, потому что все те химические элементы, которые обычно медленно выходят из организма, чтобы поддерживать тебя в комфорте в твоей коже, теперь исчезли, и у тебя нет ничего внутри, что бы могло поддерживать тебя в нормальном состоянии. Это одна из причин, почему я принял героин через несколько лет. Он стал восьмидесятифутовой подушкой, чтобы подавить кокаиновую пытку.

Я никогда не терялся, используя иглы для введения наркотиков. Однажды я даже превратил приём наркотиков в странный арт-проект. Я был ещё в Фэйрфэкс, и у меня с Хайей была ссора. Она игнорировала меня пару дней, поэтому я приехал в магазин её отца, где она работала. Я встал перед её машиной и средь бела дня воткнул пустой шприц себе в руку и вытянул несколько кубических сантиметров свежей крови. Потом я подошёл к её машине, впрыснул кровь прямо на ладонь, размазал её по рту и оставил кровавые поцелуи по всему её лобовому стеклу и боковому водительскому стеклу. Мой маленький романтичный кровавый проект сработал. Я пошёл домой, и позже тем же днём она мне позвонила: “Я получила твоё послание. Это было так мило. Я тебя очень люблю”. К сожалению, кровь оставила пятна на стекле, и, несмотря на повторные мойки, мы никак не могли стереть все следы тех кровавых поцелуев.

Я умел обращаться со шприцами, но проблема была в том, как их достать. Я понял это однажды, когда шёл по супермаркету, где была аптека. Я увидел рекламу инсулина, и в моей голове возникла идея. Я понял, что если я подойду к прилавку, изображу больного диабетом и сначала закажу инсулин, то, когда я попрошу шприцы, они даже ничего не спросят. Я подошёл и попросил инсулин Ленте Ю. Аптекарь пошёл к холодильнику и взял коробку с пузырьками инсулина, и, когда он возвращался, я бесцеремонно сказал: “Добавьте-ка ещё пачку микро шприцов, троек”. Без тени сомнения, он захватил немного шприцов. Такое жульничество срабатывало долгие годы.

Моё употребление наркотиков уверенно учащалось в тот первый в UCLA год. Я осознавал это, жизнь проходила в сплошных сейшенах, туда я ходил получать своё образование, которое включало посещение любого концерта, который я мог себе позволить. Я видел the Talking Heads и the Police. Я даже ездил в Нью-Йорк с Донди, чтобы навестить её семью и сходить на некоторые концерты. Был день рождения Донди, поэтому мы приняли немного кислоты и пошли в Трекс, чтобы увидеть Джона Лури (John Lurie) и the Lounge Lizards, а потом в Боттом Лайн на Артура Блита (Arthur Blythe). К нашему удивлению, с Блитом играл Келвин Белл (Kelvyn Bell), великолепный гитарист из Defunkt. То шоу было невероятным, и после того, как всё закончилось, я пошёл в бар и поговорил с Келвином Беллом о музыке, о его гитарной игре и записях, на которых он играл. Он был очень счастлив обсудить музыку с восемнадцатилетним подростком из Голливуда, который был накачан кислотой.