Николай Черкашин - Тайны погибших кораблей (От Императрицы Марии до Курска) Страница 26

Нет, надо сохранять спокойствие, только в нем спасение. Медленно с волнами спускаюсь к огням. Молодчина тральщик, хорошо встал под ветер... Плыть легко. Вот уж совсем близко. Не выдерживаю и перехожу на саженки. Полным ходом к борту. А то вдруг уйдет под самым носом?

Замечен! Кидают конец. Хватаю, наматываю на руку, тащат. Черт, лечу вниз: конец лопнул. Ударило о борт, отнесло под корму - прощай, жизнь! Случайно попадаю пальцем в какой-то обушок на борту. Держусь так, что скорее руку вырвет из плеча, чем отпущу палец. Наверху увидели. Сбросили штормтрап. Кто-то хватает за шиворот. Судорога свела палец, но не могу оторвать. Чувствую, что француз уж сам еле держится, вот-вот бросит меня, и нет сил выпустить обушок. Последнее усилие воли - и... оказываюсь на палубе французского тральщика.

Как приятно выкурить папироску! Как хорошо жить!

Захожу в каюту. На койке лежит человек. Кожи нет. Обгорел начисто. Рядом с ним только что вытащенный из воды наш доктор Семенов. Спрашиваю: "Кто?" Семенов отвечает: "Самойлов".

Склоняюсь над беднягой:

- Как дела, Самойлов?

Шевелит белками глаз, что-то шепчут губы. Наклоняюсь ближе и скорее догадываюсь, чем слышу:

- Не хотел "Пересвет" идти в Средиземку..."

Бережно разглаживаю выцветшие страницы...

По этим двум дневникам уже можно сделать кое-какие выводы. И Иванов-Тринадцатый, и лейтенант Совинский отзываются о Домерщикове в самых лучших тонах. К их отзывам можно прибавить и мнение третьего соплавателя лейтенанта Еникеева, да и характеристика Кротовой тоже утяжеляет чашу весов против чаши с обвинением Палёнова.

Конечно, истина не доказывается простым большинством голосов: в истории не раз бывало, когда одно "против" перевешивало миллионы "за". Но неужели люди, довольно близко знавшие Домерщикова, делившие с ним минуты смертельной опасности, могли так глубоко заблуждаться, чтобы не почувствовать двуличную душу?

А может, и не было никакой диверсии? Ведь Иванов-Тринадцатый дает однозначный ответ: взрыв был наружный. И лейтенант Совинский не допускает мысли об "адской машинке". И почему я должен верить домыслам какого-то венского юриста, а не командиру "Пересвета"?

Стоп, стоп... Все это эмоции, не имеющие никакого отношения к истине. Я же своими глазами видел фотографию: английский френч, бесстрастный взгляд... И ключик от сигнального ящика, ключик от тайны. Ключик этот пока что болтается на поясе господина Палёнова. Кто он такой? Как очутился за границей? Мне не хочется верить, что в аккуратном досье венского юриста и в самом деле придавлена тугим пружинным зажимом правда о гибели "Пересвета". Заглянуть бы еще раз в его папку с окованными уголками. Уж я бы прочитал все до буковки!.. А может, он в самом деле передал досье в посольство и теперь оно в архиве? В каком? Конечно же, в ЦГА ВМФ - Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота.

Глава седьмая

РУЛЕВОЙ С "ОЛЕГА"

Ленинград. Январь 1984 года

Если моя читальня во Всесоюзной библиотеке похожа изнутри на деревянный фрегат, то архив ВМФ с его чугунными ступенями и тяжелыми железными дверями - на броненосец.

Первым делом узнаю, не поступали ли из Вены какие-либо документы, связанные с "Пересветом". Нет, не поступали.

Выписываю личное дело мичмана Домерщикова. Какое оно тоненькое! Три разграфленные анкетные страницы, заполненные размашистым писарским почерком.

"Полный послужной список мичмана Михаила Михайловича Домерщикова седьмого флотского экипажа". Список составлен на 8 августа 1904 года. "Из потомственных дворян. Родился в 1882 году. Православный. Холост. В службе 1898. Окончил Морской корпус в 1901 году.

1898 г. - первый выход в море кадетом на учебном судне "Моряк" под командованием капитана 2-го ранга Мордвина. Девяностодневное плавание по Балтийскому морю.

1902 г. - командир роты на крейсере "Баян". Слушатель Учебно-артиллерийских офицерских классов.

1903 г. - артиллерийский офицер на крейсере "Аврора". В заграничном плавании сто одни сутки.

1904 г. - там же. Заграничное плавание сто семьдесят суток".

Крейсер "Аврора" вступил в строй в июле 1903 года. Значит, Домерщиков вошел в состав самого первого экипажа исторического корабля. В сентябре "Аврора", строившаяся для нарождавшегося на Дальнем Востоке русского флота, вышла в составе отряда на Тихий океан. Весть о начале русско-японской войны застала отряд в сомалийском порту Джибути. "Аврора" с полпути вернулась на Балтику, где формировалась печально известная в будущем вторая Тихоокеанская эскадра адмирала Рожественского. Значит, в Цусиму Домерщиков пошел на "Авроре"? А это что за сноска красными чернилами от руки? С трудом разбираю небрежный почерк: "Назнач. мл. артиллеристом на крейсер "Олег" 04-05 гг.".

Это уже ниточка! Немного, конечно, но все же... Палёнов говорил, что Домерщиков бежал с корабля в Маниле. Все так и получается. "Олег" вместе с "Авророй" и "Жемчугом" в 1905 году, сразу же после Цусимского сражения, были интернированы в столице Филиппин. От Манилы до Австралии - рукой подать.

Самое досадное, что в послужном списке не указано место рождения. Знать бы город или хотя бы губернию, а там довольно просто установить, живут ли ныне кто-нибудь из Домерщиковых. Фамилия редкая, и наверняка все ее представители связаны родственными узами. Я бы немедленно отправился туда, будь этот городок хоть на Камчатке. Кто знает, может быть, в ветхом бабушкином альбоме завалялись фотографии моряка в мичманских эполетах?.. Тогда сразу бы было можно установить: Домерщиков ли изображен в форме английского офицера? Не путаница ли это, не подлог ли?

Бреду по Невскому... Вспоминаю, как однажды вот здесь же, у Московского вокзала, обратился в справочное бюро - наудачу, и мне через четверть часа выдали адрес Ризнича, человека, который до той минуты был для меня абстрактным архивным понятием - строчкой в графе. Отыскиваю "счастливый" киоск. Спрашиваю адрес любого живущего в Ленинграде Домерщикова или Домерщиковой.

Нельзя так грубо пытать счастье. Нет в Ленинграде никаких Домерщиковых...

- А по другим городам можно получить адресную справку?

- Можно... В пределах месяца.

Выбираю крупные портовые города и заказываю розыски любого человека по фамилии Домерщиков. Таллинн, Рига, Одесса, Севастополь, Мурманск, Владивосток... Вдруг где-нибудь да объявится?

Москва. Апрель 1984 года

Снова открываю тяжелые, обитые на морской манер латунью двери Всесоюзной библиотеки. Снова скрипит "корабельное" дерево лестниц. Снова длинный стол "кают-компании", только теперь уже не "Пересвета", а крейсера "Олег". Листаю подшивки "Летописи русско-японской войны", листаю подшивки "Нивы" за 1904 год... Форты Порт-Артура, гибель "Петропавловска", траурные портреты адмирала Макарова и художника Верещагина, китайские кумирни, косматые папахи, косички хунхузов, рельсы, проложенные по льду Байкала, фальшивая коса японского шпиона, израненный "Пересвет", "Ретвизан"... Стоп! Групповой снимок во всю страницу: "Экипаж крейсера первого ранга "Олег" перед уходом из порта Александра III (Либавы)".