Манфред фон Браухич - Без борьбы нет победы Страница 26

Мы освободили нашу переволновавшуюся маму и стали советоваться, как быть дальше. Как вообще вести себя в подобном случае? Обратиться в полицию? Или ответить тем же — напасть на Шираха и избить его? Было нелегко решиться на что-нибудь.

Я отправился к старому знакомому нашей семьи, бывшему генералу. Узнав о происшедшем, он нахмурился. Его представления о чести подсказывали один-единственный выход: стреляться на пистолетах! Мне это показалось довольно старомодным, особенно ввиду откровенно бандитского характера нападения. Да и кто бы осмелился вызвать на дуэль столь важное лицо? После долгих раздумий я обратился к одному из своих друзей по службе в рейхсвере, адвокату д-ру фон Биркхану с просьбой передать фон Шираху мой вызов. Немного подумав, Биркхан согласился. Каково же было мое удивление, когда, вернувшись, он заявил, что вызов отклонен. Бальдур фон Ширах струсил!

Это мне придало храбрости, и я подал в суд жалобу, требуя компенсации за телесные повреждения, нарушение домашнего покоя и коварное нападение. Суд принял мой иск и назначил дату его рассмотрения.

Но прежде чем дело дошло до публичного процесса, меня внезапно вызвали в Имперскую канцелярию, где обергруппенфюрер СА Брюкнер, один из адъютантов Адольфа Гитлера, предложил мне пойти на прием к имперскому министру юстиции д-ру Гюртнеру. Мы беседовали с ним около часа, и мне пришлось пойти на компромисс. Министр заверил меня, что я получу от Шираха письменное извинение. Гестапо расследовало эту историю: по словам горничной и других участников разговора в трактире, речь шла о замечании, сделанном не мною, а моим братом. Министр попросил меня никого не информировать об этой истории, но слухи о ней уже давно и широко распространились. Меня отнюдь не обрадовала полученная из Парижа газета с поистине сенсационным заголовком: "Автогонщик дал пощечину руководителю имперской молодежи".

В немецких газетах я ничего об этом инциденте не прочитал. Пресса не сообщила о нем ни слова. Никому не хотелось портить отношения с Ширахом. Представители "хорошего общества" сочли благоразумным временно не приглашать меня в свой круг. Я со своей стороны был совершенно бессилен, даже не мог никому объяснить, что причиной всему — недоразумение: министр юстиции приговорил меня к молчанию. Но хоть я и чувствовал себя ущемленным, мое беспокойство по этому поводу быстро улеглось. Я твердо знал — еще несколько побед на международных гоночных трассах, и приглашения в роскошные салоны вновь посыплются в мой почтовый ящик.

Все мои мысли опять сосредоточились на предстоявшем спортивном сезоне.

Когда замирает рулетка

Козырь для почетного возвращения в "общество" я вытянул в Монте-Карло — знаменитом городе азартных игр на Лазурном берегу.

До сих пор на Ривьере фортуна была ко мне немилостива, если не считать того, что годом раньше мне там фантастически повезло при групповом столкновении. На повороте за тоннелем следовавшие передо мной четыре машины занесло на масляной луже. Я тоже пошел боком и с огромной силой врезался в борт итальянца Фарина. Тот в свою очередь намертво вклинился в автомобиль, находившийся перед ним. Буквально за мгновение до того, как мчавшийся следом за мной гонщик ударился в мою машину, я чудом ухитрился выброситься "ласточкой" и очутился в безопасности. Через долю секунды кормовая часть моего аппарата, включая кабину с сиденьем, оказалась сплющенной, как гармошка. Шесть совершеннейших, очень дорогих гоночных машин с двигателями общей мощностью в несколько тысяч лошадиных сил приказали долго жить. Они причудливо смешались в массу искореженного металла, образовав маленькое автомобильное кладбище.

Конечно, везение или неудачу не запланируешь, но на сей раз я настроил себя только на успех. Я решил покорить счастье.

Монте-Карло был празднично разукрашен, повсюду на больших табло и транспарантах рекламировались имена гонщиков и марки их машин, отобранных для "дьявольской карусели" в сто кругов.

Невольно я вспоминал, каким жалким и никому не нужным я казался самому себе еще только несколько лет назад, когда я впервые затормозил у подъезда монтекарловского "Отель де Пари" и высоченный швейцар-негр в пестрой ливрее открыл дверцу моего "мерседеса" с компрессором. Тогда мир денег представлялся мне страшноватым и таинственным.

Но за годы общения с богатыми людьми, непрерывных разъездов по различным странам, остановок в роскошных отелях я постепенно привык к этой атмосфере.

Уже входя в отель, расположенный прямо напротив шикарного казино, вы как бы начинаете вдыхать какой-то особый "светский" воздух. Везде дорогие ковры, хрустальные люстры, плюшевые гардины — атрибуты "изящной" жизни и великосветского авантюризма. В общем, никакого сравнения с отелями того же класса в Германии.

Из окон люкса, заказанного для меня фирмой, открывался великолепный вид на порт и часть гоночной трассы. Здесь я чувствовал себя как нельзя лучше.

Словно маленькие обезьянки, во все стороны деловито сновали грумы в ярких цветных мундирах. Мельком взглянув на чемоданы, наметанным глазом определив их марку и стоимость, носильщики прикидывали возможные размеры чаевых.

В этом богато обставленном отеле находятся "охотничьи угодья" игроков. Порой кто-то из них, очутившись в обществе "породистых дам", просаживает огромные деньги, "заработанные" накануне в рулетку. Упиваясь кратковременной роскошью своего бытия, картежники, точно какие-то князья, "небрежно и величественно" ступают по персидским коврам. Но, проигравшись дотла, они одалживают деньги у кого только удастся, впрочем, опять-таки "соблюдая вид". И никому не придет в голову, что, если перевернуть их вниз головой, из их карманов не выпадет ни пфеннига. Проходимцы такого сорта весьма типичны для этого мира игры и легкомыслия, а их взгляды и привычки роднят их с уголовниками.

Иным жизнь за массивными вращающимися дверьми дорогого отеля представляется сказкой, но это далеко не так. Смуглый бармен за стойкой такой же человек, как и всякий другой. Персонал отеля — директор, портье, швейцар и все остальные — день и ночь напряженно трудится. Они обязаны предупреждать малейшие желания гостей, которые, как правило, разговаривают с ними свысока...

Совсем по-иному жили здесь мы, гонщики, люди изнуряющей, очень тяжелой профессии. Уже на второй день начались тренировочные заезды и снова надо было обуздывать сотни "лошадей".

Сумасшедший треск и грохот наших высокооборотных моторов вырвал залежавшихся ночных гуляк из объятий сна. Выйдя на свои балконы, они с ленивым любопытством глядели на проносившихся мимо них "рыцарей баранки". Но нам не было никакого дела до "цариц ночи" и их кавалеров. Очень сложный, очень опасный маршрут требовал от нас предельной внимательности. Во время тренировки мне удалось побить рекорд и показать лучшее время дня, и это придало мне уверенности. Но я едва не поскользнулся на масляных пятнах, оставшихся от автобусов. Вообще эти масляные "катки" на горном участке доставили нам немало хлопот. Именно здесь скорость достигала 190 километров в час, и войти в первый поворот у казино можно было только после самого резкого торможения.