Федор Шахмагонов - Из жизни полковника Дубровина Страница 26

Направились к командному пункту армейского корпуса и его не обнаружили. Наткнулись лишь на конные дозоры, которые вели разведку местности. Генерал пришел в ярость.

- Пока они будут копаться с разведкой, - воскликнул он, - русские узнают об ударе!

По рации он связался с командиром танковой дивизии и приказал выступать.

На дороге к Рославлю конные дозоры нашли брошенные позиции русских. Танки устремились словно бы в пустоту.

Последовал приказ догнать противника.

* * *

Все было, как под Минском, под Смоленском, на многих дорогах у многих городов в первые дни войны. Танки, над ними самолеты, подвижная артиллерия, сзади бронетранспортеры с автоматчиками.

Дивизия продвигалась по дороге и параллельно дороге по просекам и по перелескам. Она продвинулась за час километра на три, подтянула тылы.

На широкую луговину перед лесом вышли немецкие танки, они медленно ползли, ощупывая каждую точку, растекаясь с дорог и просек.

С высотки, на которой расположился наблюдательный пункт корпуса, генерал и все, кто состоял в его свите, различали в бинокли каждую машину, даже человеческие фигурки автоматчиков.

- Как на параде идут... - заметил кто-то из офицеров, но фразы не закончил.

В лесу и за лесом, там, где в дальней дымке тонули очертания далекого города, разорвало небо и воздух, вздыбилась земля и потемнело над долиной небо. Все то мертвое пространство, которое было преодолено без одного выстрела, покрылось сеткой разрывов снарядов полевой артиллерии.

Старик, командир корпуса, ничего не сказал, должно быть, считая, что неделикатно упрекать командующего, когда солдаты, загнанные в ловушку, умирают сотнями под прицельным огнем русских батарей. Он внимательно смотрел на командующего, как бы ожидая от него объяснений.

Артобстрел не стихал. Уцелевшие танки с трудом пробивались сквозь огонь, уползая назад.

Генерал приказал по рации ввести в бой вторую дивизию на этом же направлении. По трупам своих солдат, объезжая остовы обгоревших танков, останавливаясь на каждом заметном рубеже и проводя артиллерийскую подготовку, дивизия до вечера пробивалась через этот луг.

Бои шли всю ночь, генерал не покидал поле боя. Рославль-его замысел, и он не считался с потерями. К исходу второго дня наступления танки вошли в город.

Радости эта победа не принесла. Из-под Ельни поступали донесения, что атаки русских не прекращаются.

К генералу привели военнопленного из-под Ельни.

Солдат. Он был ранен и избит на допросах. Но напрасно. Откуда знать солдату, сколько и какие силы ведут наступление. Единственное, что из него выбили, это показание о приезде под Ельню генерала армии Жукова.

Это вызвало недоумение у генерала.

- Начальник Генерального штаба? - спросил он у начальника разведки.

- Нет, - пояснил начальник разведки. - Теперь это заместитель Верховного Главнокомандующего...

Контрнаступление под Ельней лишало смысла взятие Рославля.

Но генерал не сдавался, его приказы все еще нацеливали войска на Москву, штаб работал над подготовкой оперативных планов для каждой дивизии...

Командный пункт разместился в Рославле, в Рославле осталась и оперативная группа генерала, к которой я был прикомандирован.

Я решил пройтись по улицам, присмотреться к тому, как приняты немцы, как расставлены в городе посты полевой жандармерии.

Жители попрятались, редкий прохожий появлялся на улице, возле комендатуры толпились какие-то подозрительные личности, смахивающие на старорежимных чиновников или спекулянтов. Проконвоировали нескольких пленных.

В садах стояли замаскированные танки, на перекрестках маячили патрульные.

Я спускался по крутой улочке к речке. От церквушки, что стояла на половине подъема, отделился человек и вышел навстречу. Местный житель, в потертом пиджачке, в сапогах. Он держал в пальцах незажженную самокрутку.

- Простите, - обратился он ко мне, - в городе ни у кого нет спичек. Нет ли у вас огонька?

В первой же фразе слова пароля... Я почувствовал, что лоб покрылся испариной. Но пароля мало, он должен себя еще чем-то обнаружить. Я шарил по карманам. Сначала правая рука в правый карман пиджака, затем в правый карман брюк, затем левая рука в левый карман брюк. Это-ответ на пароль. Приглушенный голос:

- Никита Алексеевич! Вам поклон от Михаила Ивановича Проворова...

А вот это уже как гром... Я не верил своим ушам.

Имя Михаила Ивановича Проворова мог назвать только близкий ему человек. Это был мой руководитель в Центре, старый друг моего отца. Это имя прозвучало надежнее всякого пароля. Однако я ничем не обнаружил своего волнения. Спокойно смотрел в немолодое лицо нсзнакомца. Его губы чуть заметно, но приветливо улыбались.

Я ответил отзывом, и мы не спеша пошли к берегу.

Сели на перевернутую рассохшуюся лодку. Опасности в такой беседе на виду у всех не было. Подслушать нас здесь никто не мог.

- Мне поручили искать вас в этом городе, - начал он. - Я здешний житель, профессия моя бухгалтер, разведчиком сделали обстоятельства... Я вас увидел вчера возле штаба... Моя задача установить связь с вами... Все, что вы имеете сказать, у меня есть возможность передать в Центр.

- Рация? - спросил я его.

Он отрицательно покачал головой.

- Рации пеленгуются. Связь более надежная. Тайник-здесь и рация в лесу, в специальном отряде.

- Что вам еще известно обо мне? - спросил я его.

- Мне сообщили, что вас надо искать при штабе командующего. Должно быть, мне больше знать и не положено. Меня зовут Максим Петрович Веремейкин...

Когда Рославль оставляли наши войска, чекисты успели приглядеться, на кого можно было положиться для подпольной работы. Среди них братья Веремейкины - егерь и бухгалтер.

Егерь остался в своей охотничьей избушке. Нашлись офицеры немецких тыловых частей, которые пожелали охотиться в местных лесах. Тут и пригодился старый егерь. Вопросов лишних он не задавал, в связях подозрительных не был замечен. Оба брата получили беспрепятственную возможность общаться между собой, свободный выход из города в лес и из леса в город.

Не обошлось, конечно, без внезапных проверок. Несколько раз их обыскивали на постах полевой жандармерии, но охотника застичь врасплох не так-то просто.

У егеря посылки мои забирали люди из разведотряда, и оттуда уже передавали в Центр.

Первая передача из Рославля пошла с сообщением о растерянности в высшем немецком командовании, с изложением указаний ставки об изменении целей кампании до зимнего времени.

Вернулся генерал мрачным и задумчивым. Он попрежнему готовил свои дивизии к удару на Москву - расширил предмостные укрепления на Десне, вывел дивизии на исходные позиции для форсирования Десны, нацеливая их на укрепления по восточному берегу.