Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. XII–XV века Страница 26

В Москве и по всем ее окраинам тоже появлялось все больше новых монастырей. Митрополит Московский Алексий в Кремле приблизительно в 1365 году основал Чудов монастырь в память о чудесном исцелении по его молитвам от слепоты Тайдулы, жены хана Золотой Орды Джанибека.

Между дорогами на Коломну и Серпухов был выстроен Симонов монастырь, где первым игуменом стал Федор, племянник Сергия Радонежского. На берегу Яузы возле Владимирской дороги появился монастырь Спаса Нерукотворного. А когда митрополит Алексий пришел к Сергию просить для новой обители игумена, тот послал на служение любимого ученика Андроника (теперь это – Московский Спасо-Андроников монастырь).

Сергий Радонежский и сам нередко ходил на освящение новых храмов и монастырей – пешком, в сопровождении нескольких учеников.

По просьбе митрополита Московского Алексия он отправился с дипломатическим поручением в Нижний Новгород, где один из сыновей суздальского князя Константина Васильевича незаконно захватил «стол», оттеснив брата. Тот обратился за помощью к московскому князю Дмитрию, в то время пятнадцатилетнему отроку.

После смерти во время эпидемии чумы великого князя Ивана Ивановича митрополит Алексий стал опекуном его детей Дмитрия и Ивана, возглавил совет московских бояр и участвовал во всех делах Москвы. И делал все возможное для защиты интересов московских князей, в том числе и прибегая к помощи радонежского игумена.

В Нижнем Новгороде Сергию Радонежскому пришлось проявить настойчивость. Когда его прогнали со двора нижегородского князя Бориса, он с учениками прошел по всему городу и, согласно поручению митрополита Алексия, запретил совершать богослужения в храмах, «затворил церкви», пока нижегородцы не признают законные права Дмитрия Суздальского. Авторитет игумена Святой Троицы был велик, в городе начались волнения, подогреваемые известиями о приближении московской рати. Князю Борису пришлось уступить и пойти на примирение и с братом, и с Москвой.

В своей грамоте к митрополиту Алексию Патриарх Константинопольский Филофей писал: «А твоему святительству наказываю о том же, что [писано] выше: этот великий и многочисленный народ требует и великаго попечения; он весь зависит от тебя и потому старайся, сколько можешь, поучать и наставлять его во всем, что ты воспринял от Святого Евангелия и от святых отец и учителей наших, – и тогда Бог окажет тебе в этом Свое содействие и помощь».

В 1380 году ордынский темник Мамай двинул войска на Русь. И московский князь Дмитрий, по выражению Карамзина, «осмелился, наконец, через двести лет удивительной робости славянского потомства сразиться с татарами».

Перед сражением князь со своей ближней дружиной 18 августа поехал в монастырь Святой Троицы получить благословение у игумена Сергия.

К тому времени духовного отца Дмитрия, митрополита Московского Алексия, уже не было в живых: он скончался 12 февраля 1378 года в возрасте восьмидесяти пяти лет и был похоронен за алтарем собора Чудова монастыря в Москве.

Перед кончиной митрополит Алексий вызвал Сергия, уговаривая его стать после него митрополитом Московским, но игумен Святой Троицы не согласился. «От юности я не был златоносцем», – свидетельствует об ответе Сергия в его «Житии» Епифаний Премудрый, и митрополит понял, что все равно не сможет облачить его в златотканые ризы.

Накануне сражения на Куликовом поле князь Дмитрий приехал с малой дружиной в Святую Троицу, и Преподобный Сергий «умоли его ясти у него хлеба в трапезе», велел приготовить святой воды и «по восстании от трапезы благослови крестом».

В музее Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника хранится крест с надписью: «Сим крестом благословил Игумен Сергий Князя Дмитрия на погана Царя Мамая и река: сим побеждай врага. В лето 1380 Августа 27 дня». Считается, что этим самым крестом Преподобный Сергий благословил на Куликовскую битву московского князя Дмитрия Ивановича.

Этот простой крест из обыкновенного соснового дерева когда-то был покрыт желтой краской, позднее, в XV веке, на него сверху был наложен серебряный, с позолотой, крест с выпуклой чеканкой Распятого Спасителя. По нему можно изучать вехи в истории Русской Церкви – от обители Сергия, где не водилось ни злата, ни серебра, – к позднейшему убранству православных храмов.

По мнению ученых, первый крест, изготовленный из куска дерева обыкновенным топором, был напрестольным в Троицком монастыре и вполне мог находиться в трапезной для водоосвящения, окропления и других обрядов рядом с сосудами со святой водой.

После трапезы игумен Сергий благословил князя Дмитрия и всех находящихся рядом с ним бояр и воевод этим крестом и окропил святой водой. «И произнес, обращаясь к Дмитрию Иоанновичу: „Иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов“».

Князь Дмитрий попросил игумена дать ему в сражение двух монахов Святой Троицы: «И начя просити у него князь великий Пересвета и Ослебя, мужества их ради и полки умеюща рядити».

Иноки Александр Пересвет, в прошлом брянский боярин, и Андрей Ослябя, до принятия монашества боярин любецкий, по своей прежней жизни имели навык в военных сражениях. Однако вряд ли князь Дмитрий, собравший к тому времени многотысячную общерусскую рать, остро нуждался еще в двух ратниках. Монахи Пересвет и Ослябя, которым Сергий Радожский велел выступить в бой в одежде схимников с нашитыми изображениями Креста Господня, были нужны, чтобы поднимать молитвенный настрой всей русской дружины. «Мужайтесь, яко добрые воины Христовы! Приспело время вашей купли», – сказал игумен Сергий, благословляя их на битву с татарами.

Накануне битвы, когда русские ратники встали в боевой порядок между Доном и Непрядвой и увидели многотысячное татарское войско, кто-то наверняка внутренне дрогнул и усомнился в победе. И тут на поле Куликовом появился посланец из Троицкой обители, который вручил князю Дмитрию грамоту Преподобного Сергия с призывом мужественно сразиться с врагом.

В сражении на Куликовом поле князь Дмитрий победил войско Мамая. И хотя после ордынцы еще продолжали разорять Русь, эта битва была первым за столетие решительным шагом к освобождению от татарского ига. Потомки за эту победу благодарят Сергия Радонежского и его храбрых иноков.

«Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч», – пишет русский историк Василий Ключевский. И опять невольно вспоминается та самая «свеча» Преподобного Сергия, озарившая Русь…