Анатолий Черняев - Совместный исход. 1975 Страница 26

Повсюду, чуть ли не на улице пахнет ожиданием чего-то. В открытую говорят о «дряхлости правительства». В самом деле, такого старого «контингента» в правительстве не знало, по-видимому, ни одно цивилизованное государство за всю историю человечества.

Сделано великое дело - разрядка. Автор ее - Брежнев. Но мы подошли к рубежу в этом процессе, когда не знаем, что делать дальше. Она имеет перспективу, если будет продвижение вперед. Иначе неизбежно какое-то новое издание «холодной войны». Жискар в своей нашумевшей речи на обеде в Кремле очень точно сформулировал, куда только и можно идти дальше. А именно: два направления - разоружение и отказ от «холодной войны» в области идеологии=идеологическая разрядка (при сохранении борьбы идей). Мы не идем ни на то, ни на другое. Да и они ведь не идут. Но дело в том, что над ними не каплет, они даже в условиях кризиса могут позволить себе «и пушки и масло».

Кроме того, раз мы инициаторы разрядки и раз она нам больше всего нужна, как мы заявляем, то пусть мы и впредь «подаем пример». А они могут подождать, будут нас шантажировать, провоцировать, подлавливать, уличать в непоследовательности, в отступлениях от Хельсинки.

Но мы-то не можем себе позволить топтаться. Впрочем, можем. И, наверное, ничего не случиться. Если мы столько лет, в худших обстоятельствах, позволяли себе половину национального дохода вбухивать в армию и вооружения, то почему бы не продолжать теперь. А потом - куда деваться-то? Создав такой военный аппарат с десятками маршалов, с десятками тысяч генералов и сотнями тысяч полковников, с инфраструктурой военной промышленности, в которой заняты миллионы людей, - не запустить же все это на Луну! Теперь это уже приобрело силу объективного закона самовоспроизводства. Это уже социальная категория нашего общества, очень привилегированная в основном и очень влиятельная. С ней «просто так» не расплюешься.

А в области идеологии еще того хуже. Идеологический маразм, к которому мы пришли (в немалой степени благодаря своей экономической и военной политике), в конце концов даст «новое качество» (когда вырастут совсем уж новые поколения, свободные от революционно-патриотической веры отцов). Но это когда-то будет! А пока что можно делать вид, что все в порядке. Тем более, что идейную проблему нашего общества не решишь идеологическими средствами. Корень ее в том кадрово-психологическом наросте, который как кораллы, облепил политическую и экономическую структуру общества и не даст ему дышать, душит, стесняет его, сталкивает в гниющее болото.

Впрочем, я отклонился. На Западе уже поняли, что мы подошли к рубежу в своей политике разрядки, через который нам очень трудно будет переступить (разоружение и идеологическая разрядка). И вот тут-то они нас возьмут (и уже берут) в оборот с помощью нами же вызванных к жизни «культурненьких» методов и принципов Хельсинки.

Европейская конференция компартий поэтому приобретает принципиальное значение. Если она пойдет по пути, которого хотят французы и, как выяснилось в Берлине, большинство наших «братских» партий, т.е. по пути «усиления классовой борьбы против империализма», то тут-то нас и схватят за руку партнеры по Хельсинки. И китайцы окажутся, боюсь, правы в своих разглагольствованиях о ложной разрядке. Увы, товарищ Пономарев со своей коминтерновской психологией, склонен идти именно в этом направлении. И скорее всего, принимая во внимание явное отключение главного автора разрядки от практической политики, его физическую неспособность разобраться, что и зачем, Пономареву (при поддержке Суслова) может быть и удастся эта операция. И значит еще на годы балансирование в неопределенности между «холодной войной» и разрядкой, когда ничего не решается, все проблемы заблокированы, ничего никуда не продвигается и социальный маразм крепчает.

Пономарев любит кричать о разоружении, везде и всюду разоблачает гонку вооружений и т.д. Одновременно, своей европейской конференцией он внесет «посильный» вклад на данном этапе в усиление этой гонки.

24 октября 75 г.

Неделя очень содержательная. Во вторник я невольно подслушал разговор по телефону Катушева с Пономаревым: был у него в кабинете, когда позвонил Катушев. Из обмена репликами я понял, что конференция компартий Европы заваливается. Но виду не подал. На следующее утро Б.Н. сам меня позвал и после разговора о докладе на съезде вдруг ехидно улыбнулся и сказал: «Ну, вроде ваша точка зрения на конференцию побеждает». Телеграфно - дальнейший разговор: Суслов, мол, тот принципиально держался в этом вопросе, не отступал. Но он лег в больницу. А Кириленко-де подлаживается. и повел линию на завал конференции под тем предлогом, что Брежневу будет очень трудна эта нагрузка! В ответ на эти «пояснения» я вновь произнес «краткую речь» на тему о том, что лучше пусть не будет конференции вообще, чем такая, какой она сейчас начинает складываться. Итальянцы (Сегре и Пайетта) в интервью о Рабочей группе в Берлине цинично девальвируют конференцию, прямо говорят, что гора рождает мышь, сводят общность взглядов участников до жалкого минимума, равного межгосударственным отношениям и явно предупреждают, что, уступив Москве и пойдя на конференцию, они используют ее для демонстрации «независимости» и пренебрежения к КПСС. В еще более грубой форме, с другой стороны, но к тому же результату (демонстрация отсутствия всякого коммунистического единства) ведут дело французы - интервью Канапа, новые речи Марше и т.д. Мы и так своей неуемной активностью сильно подставились: предстали перед всем фронтом антикоммунизма как партия, которой почему-то чуть ли не жизненно заинтересована в конференции. Но зачем нам она - перестала понимать даже буржуазная печать!

Б. Н. меня покорно выслушал и поручил подготовить (от руки, чтоб даже машинистки не знали) в пользу отказа от проведения конференции в этом году.

Между тем, с понедельника в Москве уже была группа немцев во главе с зам. завом Бруно Маловым, который вместе с Загладиным, Жилиным, Собакиным, Ермонским срочно готовила новый проект документа конференции (по результатам Рабочей группы), чтобы уже к концу октября обсудить его с испанцами, итальянцами, французами, югославами, для который уже были обозначены дни приезда в Берлин. За две недели до редакционной комиссии, которая должна собраться около 20 ноября в Берлине, этот проект надо разослать всем 28 Центральным Комитетам. Короче говоря, работа шла полным ходом. Немцы, стараясь сделать все как надо, чтобы услужить КПСС, наращивали темпы. И их уже насторожило, что Б.Н. отказался смотреть продукцию их совместной работы и визировать проект.

Вчера вечером, когда мы с Загладиным проводили главную редакционную комиссию по II тому «Истории и теории международного рабочего движения», нам положили на стол записку: «Пономарев едет с Политбюро, просит задержаться всех замов». Уже в девятом часу мы были у Б.Н. Без подготовки он заявил нам: «Политбюро решило конференцию до съезда не проводить».