Джошуа Слокам - Один под парусами вокруг света (с иллюстрациями) Страница 27

Однажды большое, охваченное пожаром судно было выброшено на берег возле самого входа в гавань. Прибой разбил его о прибрежные скалы, и волны погасили пожар. Местные жители воспользовались обломками корабля и построили из них дома, сохранившие своеобразный корабельный стиль. Дом «короля» острова Хуан-Фернандес (его настоящее имя было Мануэль Кароцца) очень походил на какой-то ковчег, и на единственной двери, выкрашенной в зеленый цвет, красовалось медное полированное кольцо. Перед этим великолепным входом был установлен флагшток, а неподалеку стоял прекрасный вельбот, выкрашенный в синий и красный цвета и служивший предметом восхищения престарелого «короля».

Я, разумеется, посетил наблюдательный пункт на вершине горы, где Селкирк провел много дней, всматриваясь в морскую даль в ожидании судна, которое в конце концов пришло. С мемориальной доски, прикрепленной к скале, я списал надпись, сделанную крупными буквами:

В память

ОБ АЛЕКСАНДРЕ СЕЛКИРКЕ — моряке,

уроженце Ларго в графстве Файф, Шотландия, проведшем на этом острове в полном одиночестве четыре года и четыре месяца. Он был высажен здесь с восемнадцатипушечной галеры «Сенк Порт» 96 тонн водоизмещения в 1704 году и увезен отсюда 12 февраля 1709 года на каперском корабле «Дюк». Умер в чине лейтенанта британского королевского флота на судне «Веймут» в 1723* году 47 лет от роду.

Эту мемориальную доску установили вблизи наблюдательного пункта Селкирка коммодор Пауэлл и офицеры британского корабля «Топаз» в 1868 году

* Дж. Касберт Хэдден в журнале «Сенчури мэгазин» от июля 1899 года указывает, что в мемориальной доске допущена ошибка и что Селкирк умер в 1721 году.

Пещера, в которой обитал Селкирк, находится в самом начале бухты, называемой теперь бухтой Робинзона Крузо. Она простирается к западу от нынешней якорной стоянки и обрамлена крутыми берегами. В этой бухте и теперь становятся суда, но обе имеющиеся здесь якорные стоянки открыты для северных ветров, которые, впрочем, не отличаются особой яростью. Первая стоянка, расположенная к востоку, имеет отлично держащий грунт, и становиться там можно вполне уверенно, хотя встречное течение иногда вызывает сильную качку.

Доставить детям радость — не такое уж трудное дело

Я посетил бухту Робинзона Крузо, отправившись туда на лодке, и с трудом высадился на линии прибоя возле пещеры. Войдя в пещеру, я нашел ее сухой и годной для жилья. Она расположена в чудесном месте, заслоненном высокими горами от суровых штормов, налетающих на остров. Правда, штормы немногочисленны, так как Хуан-Фернандес расположен на 35°5 южной широты, то есть на пределе, которого достигают

пассатные ветры. Протяженность острова с востока на запад — 14 миль при 8 милях в ширину. Высота над уровнем моря — около трех тысяч футов. Остров находится в трехстах сорока милях от берегов Чили, которому он принадлежит. Когда-то Хуан-Фернандес был местом заключения, о чем свидетельствуют пустующие сырые и не приспособленные к жилью пещеры. Сейчас уже никто не присылает сюда заключенных.

Самый приятный день, который я провел на острове; если только не считать его самым лучшим во всем моем путешествии, был последний день. Но он приятен вовсе не потому, что был прощальным, а потому, что вместе со здешними детьми я отправился собирать дикие фрукты в дорогу. Мы нашли айву, персики и инжир, и ребята набрали полные корзинки.

Доставить детям радость — не такое уж трудное дело, а тут никто из них не слышал иного языка, кроме испанского, и каждое мое английское слово заставляло окрестные вершины звенеть от радостного детского смеха. Дети спрашивали меня название буквально всего, что находилось на этом острове. Когда мы подошли к отяжеленной плодами дикой смоковнице и я назвал ее английским наименованием, совпадающим с испанским, дети подняли восторженный крик и набрали полную корзину плодов.

Когда же я сказал детям, что коза по-английски называется «goat», а не «cabra»*, они прыснули от хохота и принялись восторженно кататься по траве, изумляясь, что неведомый пришелец называет козу совсем не так, как следовало бы.

* Cabra — коза (исп.).

Первый ребенок, родившийся на острове Хуан-Фернандес, стал теперь красивой женщиной и матерью. Мануэль Кароцца и его спутница жизни, приехавшая сюда из Бразилии, похоронили свою единственную семилетнюю девочку на здешнем крошечном кладбище. На этом небольшом, всего в половину акра величиной участке земли, расположенном среди скал из застывшей лавы, виднелись еще могильные холмики, указывавшие на места упокоения. родившихся на острове детей, а также умерших от болезней моряков, оставленных здесь различными кораблями.

Самым большим недостатком, обнаруженным мною на острове, было отсутствие школы. Конечно, здешняя школа была бы маленькой, но для человека, любящего преподавание, безмятежная жизнь на острове Хуан-Фернандес показалась бы в течение некоторого времени замечательной.

Утром 5 мая 1896 года я покинул Хуан-Фернандес, насладившись многим, а особенно посещением пещеры Робинзона Крузо. Взяв курс на север, я миновал остров Сан-Фелис до того, как «Спрей» попал в полосу пассатов, которые здесь достигают предела дальности и дуют крайне неравномерно. Но когда пассаты все же достигают этих мест, они налетают с грохотом и наверстывают упущенное. Тогда «Спрей», взяв на парусах то один, то два рифа, летел, опережая шторм на запад к Маркизским островам, которых достиг через сорок три дня.

Ни один человек на свете не в состоянии в кругосветном путешествии постоянно сидеть или стоять у руля. Я нашел гораздо лучшее времяпрепровождение: сидел и читал книги, чинил одежду, готовил разнообразные блюда и не спеша их смаковал. А когда меня одолевало одиночество, я устанавливал дружеские отношения со всем меня окружавшим, иногда сразу со всей Вселенной, а порой и с собственной малозначащей персоной. Но при всех обстоятельствах книги оставались моими лучшими друзьями. А вообще нельзя представить себе ничего более легкого и спокойного, чем путешествие при пассатных ветрах.

День за днем я шел в бакштаг и стремился поточнее отмечать свое положение на карте. Делал я это больше по интуиции, чем на основании скрупулезных расчетов. На протяжении целого месяца мое судно удерживало правильный курс, несмотря на то что я не видел в бинокль ни одного ориентира. Созвездие Южного Креста появлялось еженощно на траверзе, а солнце каждое утро вставало за кормой и вечером заходило перед носом судна. У меня не было нужды ни в каких более точных ориентирах, и когда порой после длительного плавания я сомневался в правильности расчетов, то прибегал к этим же часам, созданным великим устроителем Вселенной. И все оказывалось точным.