Анна Франк - Рассказы из убежища Страница 27

— Кто ты и почему съел мой обед?

— Я — Блёрри, и для открытия мира мне нужна пища, поэтому я и съел твой обед. Но я и знать не знал, что он твой!

— Ах вот оно что, ты хочешь открыть мир, но почему ты нашел именно мои миски?

— Потому что никаких других не увидел, — ответил Блёрри как можно более дерзко. Потом подумал и спросил уже более вежливо: — Но как же тебя зовут и что ты, интересно, такое?

— Меня зовут Мирва, я принадлежу к породе ангорских кошек. Я очень ценная кошка, как утверждает моя хозяйка. Знаешь, Блёрри, одной бывает так скучно — не хочешь ли немного побыть со мной?

— Я, пожалуй, посплю у тебя, — отвечал Блёрри бесстрашно и с такой миной, словно делал одолжение красавице Мирве. — Но утром я должен уйти: мне нужно открывать мир!

Мирва вполне была довольна таким ответом.

— Иди со мной! — сказала она, и Блёрри последовал за нею в другую комнату, где увидел множество деревянных ножек, больших и маленьких, но… там находилось и нечто другое: в углу стояла большая плетеная корзина, а в ней лежала обтянутая зеленым шелком подушка.

Мирва ступила лапами прямо на подушку, но Блёрри постеснялся залезть туда: ведь он очень испачкался.

— Нельзя ли мне немного умыться? — спросил он.

— Ну еще бы, — ответила Мирва. — Я тебя вымою, да и сама умоюсь.

Хорошо, что Блёрри не знал столь странного способа, а то бы он ни за что не дал Мирве так с собой обращаться. Кошка велела ему стоять прямо и не спеша стала вылизывать ему ноги. Блёрри испугался и со страхом спросил, всегда ли она так все моет.

— Да, — ответила кошка. — Вот увидишь, каким станешь чистым, будешь блестеть, а блестящему плюшевому медвежонку везде путь открыт, и тебе гораздо легче будет открывать мир.

Блёрри постарался спрятать свой страх подальше и, как настоящий медведь, стоял и ни разу не пикнул.

Мытьем Мирва занималась довольно долго. У Блёрри уже кончалось терпение, да и ноги болели оттого, что он так долго стоял, но в конце концов он и вправду заблестел! Мирва снова прыгнула в свою корзину, и Блёрри, смертельно уставший, улегся рядом. Мирва укрыла его, если можно так выразиться, своим собственным мехом — ведь она почти улеглась на него. Не прошло и пяти минут, как они оба уже крепко спали.

На следующее утро Блёрри, проснувшись, немало удивился и только через несколько минут сообразил, кто же на нем лежит. Мирва тихонько мурлыкала, и Блёрри уже предвкушал, как он позавтракает. Вовсе не стесняясь нарушить покой своей покровительницы, оказавшей ему такой радушный прием, он оттолкнул ее от себя и почти что скомандовал:

— Мирва, пожалуйста, дай мне мой завтрак, я ужасно проголодался!

Мирва сначала зевнула, потом потянулась, так что стала вдвое длинней, чем обычно, и ответила:

— Ну нет, теперь ты ничего не получишь, моя хозяюшка не должна заметить, что ты здесь. Тебе нужно пробраться как можно скорее в сад и исчезнуть!

Мирва выпрыгнула из корзины, и Блёрри пришлось за нею последовать — через одну дверь, потом через другую, потом еще через одну, только стеклянную, пока они не вышли наружу.

— Счастливого пути, Блёрри, прощай!

И она исчезла.

Одинокий и уже не столь убежденный в своих способностях (после минувшей ночи), Блёрри проследовал через сад и сквозь дырку в заборе выбрался на улицу. Куда теперь идти и сколько еще пройдет времени, пока он откроет мир? Этого Блёрри не знал. Он медленно шел по улице, как вдруг из-за угла выскочило стремглав что-то громадное и четырехлапое. Оно издавало такие страшные звуки, что у Блёрри даже в ушах загудело. Испуганный, прижался он к каменной стене дома. Громадное чудовище остановилось в нескольких шагах, а потом стало медленно к нему приближаться. В страхе Блёрри заплакал, но это не произвело на чудовище никакого впечатления. Напротив, оно всего-навсего уселось и уставилось своими громадными глазищами на бедного медвежонка.

Блёрри весь дрожал, но все-таки собрал все свое мужество и спросил:

— Чего тебе от меня надо?

— Да я хочу просто рассмотреть тебя получше, потому что такие, как ты, мне еще ни разу не попадались!

Блёрри вздохнул: оказывается, и с такими громадинами можно разговаривать. Но тогда странно, почему же его хозяйка никогда не понимала его? Впрочем, он не смог долго раздумывать над этим важным вопросом, потому что большущее животное разинуло свою пасть и стали видны все его зубы. Блёрри ужаснулся еще больше, чем тогда, когда Мирва его мыла. Чего же ему ждать от такого страшного зверя?

Он узнал это гораздо раньше, чем ему бы хотелось, потому что, не долго думая, зверь схватил его зубами за шиворот и потащил по улице.

Плакать Блёрри уже не мог — он сразу бы задохнулся, кричать он тоже не мог; единственное, что ему оставалось, — терпеть и дрожать, и это отнюдь не придавало ему мужества.

Теперь ему уже не требовалось идти самому, и, если бы не боль в затылке, дело выглядело не так уж и плохо. Казалось, что тебя куда-то везут, — чего ж тут страшного? А из-за равномерных покачиваний его даже стало клонить ко сну. «И куда же я попаду? Где?.. Куда?..» Блёрри так долго тащили, что он и впрямь задремал.

Но сон продолжался недолго, потому что громадное создание в конце концов задумалось, а зачем это оно трусит по улице с какой-то непонятной штукой в зубах? Собака разжала зубы, так что Блёрри шлепнулся наземь, и побежала дальше.

Маленький, беспомощный мишка, хотевший открыть для себя весь мир, лежал на улице, совсем один, и у него все болело. Но он все же встал, чтобы не оказаться у кого-нибудь под ногами, протер глаза и осмотрелся.

Куда меньше ног, куда меньше стен, гораздо больше солнца и меньше камней под ногами — может, вот он, мир? В его голове не оставалось места для мыслей, там что-то стучало и барабанило, и идти никуда уже не хотелось. Зачем? Куда идти? Мирва далеко отсюда, мама еще дальше, а с ней и его хозяйка. Но нет, раз уж он отправился в путь, нужно выдержать до конца, пока он все-таки не откроет мир.

Услыхав позади себя какой-то шум, он в испуге повернул голову: не укусит ли его еще какой-нибудь зверь? Но нет, рядом стояла маленькая девочка, которая вдруг увидела Блёрри.

— Смотри, мама, медвежонок, можно я возьму его? — спросила она свою маму, которая шла рядом.

— Нет, дитя мое, медвежонок какой-то грязный: вон, на нем кровь.

— Ну и что ж? Дома мы его вымоем. Я возьму его и буду играть с ним.

Блёрри ничего не мог понять из их разговора, его уши различали только язык животных. Но маленькая светловолосая девочка казалась такой миленькой, и он вовсе не противился тому, что его завернули в платок и положили в сумку. Так, раскачиваясь из стороны в сторону, Блёрри продолжал свое путешествие по миру.