Николай Попель - Впереди - Берлин ! Страница 27

После этого Подгорбунский разделил отряд на две неравные части. Большую с единственным танком и пушкой во главе с лейтенантом Дубининым - он послал пробиваться к Гордову, а сам с тридцатью бойцами и тремя бронетранспортерами остался прикрывать их продвижение с севера. Целый батальон атаковал их. "Рус, сдавайс!" - кричали близко подобравшиеся гитлеровцы.

Один за другим падали боевые друзья. Их осталось дваддать пять, потом двадцать, пятнадцать, наконец двенадцать. Все были изранены, Подгорбунский дважды. Время от времени они выскакивали на бронетранспортерах, расстреливали залегшие цепи немцев, и все начиналось сначала. Вчера, когда Дубинин прислал известие, что он вышел к Висле и соединился с подразделением из армии Гордова, Подгорбунский обещал, что уйдет обратно в госпиталь.

- Со слезами упросили, - заканчивал горестный рассказ Власов.- А сегодня, может, с час назад, он сказали "Ладно, только еще в одну атаку, последнюю. Вот тот пулемет приглажу, чтоб вам без меня не так трудно было". Выскочили, все сделали, вернулись. Он уже совсем без сил был. Прилег, а его миной... прямое попадание,- и Саша снова горько, по-детски заплакал.

- Где Бабаджанян? Где Костюков? - спросил я у подполковника С.Н. Яценко, который привел подразделение на смену разведчикам.

- Неизвестно. Но управление бригадами налажено, командуют замы. Люди дерутся хорошо. Только нужны мины, снаряды. И хоть немного пополнения, иначе сил не хватит.

- С армией связь есть?

- Ближайшая - в районе Кихары, у полковника Гусаковского.

Надо было принимать срочные меры для усиления северной группы и попытаться разыскать Костюкова и Бабаджаняна. Вручив Геленкову записку на получение двух залпов и мин для минометного полка из резервного транспорта Военного совета, я поехал связываться с Шалиным.

На КП Гусаковского не было ни его самого, ни Гетмана, ни Катукова. Я информировал Шалина об обстановке и передал распоряжение начальнику тыла Конькову срочно доставить горючее и боеприпасы в указанные квадраты расположения северной группы.

Потом я услышал спокойный доклад Михаила Алексеевича Шалина:

- Фронт требует ускорить уничтожение окруженной группировки. В свою очередь, они посылают на бомбежку и штурмовку деблокирующих частей противника большую группу бомбардировщиков и "илов".

- Ах, вот оно как? Очень хорошо, Михаил Алексеевич!

- Отправил к вам Фролова с эрэсовским полком и иптаповской бригадой. Генерал-полковник Новиков помог: из ремонтных частей направил нам батальон отремонтированных танков. Принимаю дальнейшие меры для создания резерва.

Связь работала отлично, голос Шалина был слышен не только мне. Кто-то сзади взял у меня из рук трубку.

Незаметно вошедший с Гетманом и Гусаковским Катуков закричал:

- Спасибо! От меня! И от Кириллыча! - он увидел улыбающееся лицо Андрея Лаврентьевича. - И от Гетмана тоже!

Сообщение Шалина было огромной радостью для всех. Мы ощущали, что ночью наступит переломный момент боя. Получить к этому сроку резервы - означало выиграть последний этап непрерывного трехнедельного сражения.

Михаил Ефимович Катуков привез еще одну приятную новость:

- Николай Павлович Пухов расщедрился: целую дивизию северу выделил.

Настроение у Михаила Ефимовича было радостным.

- Нет, каков Шалин, а? Тихий, осторожный, водички не замутит, а наскреб резервов, когда никто не мог ничего найти. Они, тихонькие, все такие: себе на уме, а хваткие. Вот, Кириллыч, еще один тихоня-красна девица, - Катуков указал на полковника Гусаковского, который держался как-то в уголке, неприметно, а сейчас вспыхнул от застенчивости. - Ты бы видел, как он части распределил! С НП все поле боя видит, к цели с умом идет. Нет, ты посмотри, как он их расставил.

Катуков быстро раскрыл карту.

- Сюда батальон Алеши Карабанова, сюда Федора Боридько, здесь батарея Дмитрия Серикова стык держит, а по танконедоступной местности мотопехоту рассыпал.

Ну попробуй, прорвись! Искусство! - раздельно произнес Михаил Ефимович. При уме Гусаковского еще упорство железное - одолей-ка его!

- Другой шумит, рычит, за версту крик слышен, - презрительно сморщился Катуков,- а толку что... Поздравляю тебя, Иосиф Ираклиевич, с Золотой Звездой!

Я тоже пожал руку Гусаковскому.

- А что с Бабаджаняном? - спросил меня Катуков.

- Не нашел.

Я коротко изложил обстановку на участке северной группы и спросил у Гусаковского, что ему известно.

- Очень мало. Ночью Бабаджанян пригласил меня к себе на КП. Там были Моргунов, Кочур. Информировали друг друга, решили готовиться к отражению удара с севера и уничтожению окруженных дивизий. Утром связной офицер принес вот эту записочку,- комбриг взял со стола клочок бумаги: "Буду в 10:00. Пришли мне радийный танк. Жди. Шевченко". Я послал туда танк с офицером. Недалеко от оврага, где находился Бабаджанян, "тигры" сбили с танка башню. Вернулся один механик-водитель. Больше ничего не знаю.

Ничего не знал о Бабаджаняне и Дремов, с которым мы тут же связались. Где же Армо? И о Костюкове - никаких сведений.

На участке Гусаковского в это время создалось трудное положение. Окруженные немцы отчаянно рвались навстречу деблокирующей группе.

- Карабанов, что у вас? - спрашивал по телефону Гусаковский.

- Лезут. Отбиваюсь. Скачками двигаюсь вперед.

- Иванов, что у вас на участке?

Из трубки донеслось:

- Батальон Иванова при поддержке мотопехоты Кочура занял Кихары.

Это было серьезным успехом. Пока противник медленно отжимал обескровленные части Бабаджаняна и Костюкова с севера, группа Гусаковского сумела оттеснить окруженную немецкую группировку к югу и сохранить разрыв между внутренним и внешним фронтом нашего кольца.

Сиплым от волнения голосом Гусаковский спрашивал:

- Кто докладывает?

- Подполковник Помазнев.

- Что случилось? Почему нет Иванова?

- Отправил его к врачу. Подробности позже.

Позже мы узнали подробности последнего боя комбата Александра Петровича Иванова.

В Кихары из всего батальона дошли четыре танка. Впрочем, в других частях положение было примерно таким же. Наши пытались наступать дальше, но фашисты ринулись в контратаку и потеснили пехоту. Укрыв свои танки в овраге, Иванов отбил противника и на этот раз.

В перископ командир батальона заметил несколько фаустников: они пробирались густым кустарником по краю оврага. Пехотного прикрытия под рукой не было. Иванов приказал танкистам периодически прочесывать пулеметами подозрительные участки, а сам с несколькими бойцами отправился истреблять "истребителей танков". Фаустники были уничтожены, но храбрый комбат получил в завязавшейся перестрелке пулю в колено.