Сергей Соловьев - Тот самый Янковский Страница 27

Наверное, если бы не наша профессия, у нас было бы больше детей. Но в Саратовском театре выпускали по семь спектаклей в год. А супруга была занята если не в каждом, то через один… А сын у нас хорошим получился. И все нам говорили: ну почему же он у вас один? А потом мы переехали в Москву, и я стал много сниматься в кино. Сегодня в самолете, завтра – в поезде. Такова актерская профессия: упустил шанс сегодня – завтра ничего не будет. Нельзя сказать: «Давайте прервемся». Увы, за все в жизни приходится платить… Я благодарен Филиппу и Оксане за то, что они позволили себе такую замечательную роскошь и подарили нам счастье, заведя двоих детей – мальчика и девочку.

Переживать роман на сцене, а потом допереживаться и в жизни мне, конечно, случалось. Актер должен быть влюбчивым, это помогает, глаза у него должны всегда гореть. Но моей супруге хватало мудрости понять эту особенность профессии, а мне всегда хватало запаса любви к моей семье.

Мой сын в пятилетнем возрасте снялся у Тарковского в «Зеркале». Недавно пересмотрел фильм – плакал. Он там так замечательно существует. Андрей, помнится, все спрашивал меня: «Слушай, он что-нибудь понимает?» Я говорил: «Ну, давай проверим». И Филипп делал все точно, в десятку.

Какие-то тайны актерской профессии были для Филиппа рассекречены в семье. Ну и конечно, как всякий актерский ребенок, он очень много времени проводил за кулисами. А когда подрос, я отвел его в театр на спектакль. Выйдя, он сказал: «Пап, спасибо, больше я в театр никогда не пойду». Наверное, спектакль был плохой. Но когда Филипп вырос, он все-таки захотел учиться во ВГИКе режиссуре, и я его всячески поддерживал. Теперь у него своя студия, он снимает клипы, рекламу, играет, сам как режиссер сделал несколько интересных картин. Очень хорошо выглядит, как-то заматерел. У него структура лица очень интересная. Отец не может быть объективным, но другого такого лица у нас в кино сегодня нет.

К счастью, мой сын не попадал под очарование каких-то движений. Единственный напряженный для меня момент был тогда, когда лавина свободы обрушилась на его поколение. У них была компания: Федор Бондарчук, Степан Михалков, Егор Кончаловский… Они были клипмейкерами, общение в основном ночью у них происходило, этакая ночная клубная жизнь… Но это быстро прошло.

Не могу сказать, что мы с Филиппом очень часто видимся. Он взрослый человек, у него свой круг, у меня – свой, однако духовно мы близки.

А мой внук Иван снялся в моей картине «Приходи на меня посмотреть». До этого его даже Филипп не снимал, так что это Ванин дебют в кино. Но поблажек на площадке не было никаких. Иван только вначале слегка испугался, а потом – как и подобает – вел себя на площадке профессионально. Роль у него была небольшая – такого ангелочка, из-за которого случилась вся история. Будет ли внук актером, не знаю, но данные для этого у него есть: богатая фантазия, эмоциональность… Генетика, наверное.

Повторюсь: я очень ценю само понятие семьи, оно для меня свято. У нас долгую супружескую жизнь прожили и мама с отцом, и братья мои со своими супругами, и сыну дай бог долгого счастья вместе с женой. У меня есть любимые внук и внучка. Такими ценностями не разбрасываются.

Нас у родителей три сына. Когда-то всех разбросало, отец был репрессирован… Поэтому теперь особенно дорожим теми минутами, когда собираемся вместе. Дух семьи сидит где-то глубоко в нас. Сегодня Янковские – это действительно настоящий клан, в лучшем, домашнем смысле этого слова…

О самом обо мне

Бывает, журналисты задают мне вопрос: а какой вы в обычной жизни, в быту? Попробую ответить.

Если внешне – довольно высокий, рост у меня 182 сантиметра, но, поскольку пропорционально сложен, кажусь на все 190. Походка легкая, стремительная, чуть пружинящая. Глаза серые, со смешинками, улыбка чуть ироническая. Говорят, фотогеничен…

В школьные годы я очень серьезно увлекался футболом. Но сейчас играю только иногда, для удовольствия, как и в теннис. Форму спортивную специальным образом никак не поддерживаю. У меня конституция такая. Я не хожу ни в какие тренажерные залы, просто помню себя, свой размер, свой вес, примерно семьдесят один килограмм, этого достаточно.

Никто меня не консультировал, как и где одеваться. Вы знаете, как-то все сам. Во-первых, что греха таить, за границей на суточные я всю жизнь одевал семью. Я рано стал выезжать, поэтому, естественно, оказался в лучших условиях. Когда снимался у Тарковского в Италии, гонораром пришлось с государством поделиться, но тем не менее и эти деньги были какие-то фантастические. Одел и сына, и жену, мой вкус долго определял внешний вид моей семьи. Потом, конечно, появились другие возможности. Обожаю Армани, Черутти. В этих Домах я по возможности и стараюсь одеваться; это дорогие магазины, но англичане правы – мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи. Вот, собственно, все, что касается внешнего моего облика…

Не знаю, сильно ли мой публичный имидж отличается от внутреннего самоощущения. Слышал, что кажусь надменным, отстраненным, а ведь я очень коммуникабельный человек. Конечно, после тяжелого дня, огорчений, грустных мыслей можно выглядеть так, что потом самому смешно будет – если, допустим, снять себя, мрачного, скрытой камерой… Неужели это был я?

Наверное, чтобы не было вот так смешно от себя самого, нужно больше отдыхать. Но отдых для меня – больной вопрос. Я совершенно не умею этого делать. Когда приближается выходной день или отпуск, мучаюсь, чем бы занять и себя, и семью. Я на четвертой скорости двигаюсь уже много-много лет. Только окончил институт – сразу стал сниматься, а еще театр, никогда даже в голову не приходило, что надо беречь себя, отдыхать. Ну и возможностей было раньше мало. Я вообще-то не турист, и на Байкал с рюкзаком – этого от меня не дождешься. Я за пассивный отдых. А того, чем занимаются другие – подводного плавания, рыбалки, охоты, – я никогда не любил. Даже просто поехать куда-нибудь в мужской компании не получилось ни разу. Я люблю дачу. Обожаю стричь газон, а потом сидеть в кресле-качалке и пить кофе… Конечно, люблю бывать за границей, мы часто выезжаем с женой в другие страны. Мне всегда уютно в Италии. Еще я без ума от Парижа. Люди и там, и там разные совершенно, и тут я на стороне итальянцев – они более открытые, но и во Франции все равно хорошо. Люблю просто сидеть на центральной площади в Венеции или Париже и наблюдать за нравами – это самое любимое мое времяпрепровождение. И какие-то мысли хорошие посещают, какой-то покой разливается. А может, и актерская работа в этот момент идет. Но долго отдыхать все равно не могу…