Стиг Ларссон - Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум» (сборник) Страница 27

Началось все с газеты «Экспрессен». Именно она опубликовала восьмистраничный репортаж под заголовком «Убийство Фадимы». В репортаже было фото жертвы и детально описывалось убийство, но ни разу не была упомянута фамилия девушки. «Афтонбладет» решил переплюнуть «Экспрессен» с тринадцатью статьями репортажа, подготовленного четырнадцатью журналистами – мужчинами и женщинами. И там тоже не упоминается фамилия. Такое ощущение, что у нее вообще не было фамилии.

А ведь один из этих журналистов – Курдо Бакши, мой друг и издатель этой книги. Даже его втянули в это дело. С другой стороны, он первым заметил, что у бедняжки нет фамилии, и указал на это редактору. Но было уже поздно. «Дагенс нюхетер», «Гётеборгспостен», «Сюдсвенскан» (Dagens Nyheter, Gцteborgs-Posten, Sydsvenskan) и другие последовали примеру бульварных газет. Только в пятницу 25 января – через четыре дня после убийства – шведы узнали, что у Фадимы вообще-то была фамилия. Да и то не из текста статьи, а из подписи к фотографии в газете «Экспрессен».

В тот день стало известно, кто убил Фадиму. Ее отец. Его имя полностью напечатали в газетах, из чего читатели могли сделать вывод, что у жертвы была та же фамилия. Но, несмотря на то что теперь мы знали фамилию убитой девушки, газеты продолжали называть ее Фадимой. Только в некоторых материалах, где речь шла об убийце или судебном процессе, фигурировала фамилия жертвы. Ее звали Фадима Сахиндал. А ее сестру по несчастью – Нурдель. Мелисса Нурдель.

Имя человека имеет огромное значение. Это часть его личности. Реакция общества на смерть Фадимы Сахиндал понятна. Никто не мог остаться равнодушным после такого. Ведь она могла быть подругой или родственницей любого из шведов, и таким образом ее смерть оплакивал весь шведский народ. Но называть ее только по имени – значит проявлять неуважение. Кажется, что речь идет о ребенке или о домашнем животном, беспомощном и несознательном. У собак не бывает фамилии – только клички. У людей два имени. Из комбинации имени и фамилии и состоит индивидуальность человека.

Здесь стоит отметить еще одну особенность криминальной журналистики: обычно они всегда дают имя и фамилию жертвы. Нам известно об убийстве Бьёрна Сёдерберга в Сэтре, Герарда Гбейо в Клиппан, Петера Карлссона в Вэстеросе и так далее. И ни одному редактору не придет в голову поставить заголовок «Убийство Бьёрна», когда речь идет о Бьёрне Сёдерберге. Но в случае с женщинами фамилии используют крайне редко. Мы читаем о Хелен в Хёре, Натали в Сундсвале, Мелиссе в Экерсберге и так далее. Тому же, кто захочет узнать имя Мелиссы, долго придется рыться в Интернете. Статус человека определяет рамки вольности при обращении с его именем.

Улоф Пальме был другом всего шведского народа, но ни одна газета не отважилась написать на первой полосе «Убийство Улофа». Если его кто и называл по имени, то только близкие люди. Например, бывший министр иностранных дел Стен Андерссон.

Видимо, это уже вошло в привычку у шведских журналистов. Если бы Фадима была мужчиной, никто бы не называл ее только по имени. Но Фадима не ребенок и не собака. Она была взрослым человеком. Студенткой. Училась на экономиста. Состояла в партии социал-демократов. Не замужем. Ей было двадцать шесть лет. Ее семья родом из Курдистана, но выросла Фадима в Швеции. И она была женщиной. За это ее и убили.

Убийство Фадимы вызвало жаркие дебаты в шведском обществе. Оно возмутило общественность: по-другому и быть не могло. Поскольку убийство – это дело прошлых лет, национальные газеты о нем уже забыли, и если оно и всплывает в прессе, то только в мелких журналах. Крупные же газеты вспоминают о нем только в связи с убийством какой-нибудь другой курдской девушки. Можно сказать, что ситуация в обществе не изменилась после убийства Фадимы и не было принято никаких конкретных политических решений, чтобы изменить ее. Вот почему имя Фадимы не фигурировало в предвыборных дебатах, хотя у партий имелись все возможности сообщить избирателям, как они собираются помочь женщинам – жертвам домашнего насилия. Вместо этого они ожесточенно спорили о том, нужно ли иммигрантам сдавать тест на знание шведского языка для получения гражданства. Цинично? Наверное.

Сегодня, два года спустя, едва кто-либо может вспомнить, что вообще обсуждалось на этих дебатах. А ведь начиналось все с истории Фадимы и других женщин, уставших от угроз и насилия. Но Фадима Сахиндал была курдского происхождения, и, естественно, все внимание общественности обратилось на курдов из ее окружения. Одни из них осуждали «убийство чести», другие одобряли. Те, которые не встали ни на чью сторону, получали угрозы.

Все это привело к расистским выпадам во время дебатов. Убийство Фадимы Сахиндал привело к тому, что все шведы узнали, что такое «убийство чести», практикуемое народами, которые верят, что честь мужчины находится между ног у женщины. Многие пытались охарактеризовать «убийство чести». Но вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на потребности мужчины контролировать женщину и женской беспомощностью перед мужским насилием, специалисты спорили, обусловлено убийство Фадимы Сахиндал культурными различиями или нет. И их особенно интересовало, что такого есть в курдской культуре, что заставляет мужчин убивать своих дочерей.

Дебаты разделили специалистов на два лагеря. Одни давали традиционное объяснение: Фадиму убили по сексуальным мотивам, и не важно, что ее убийцей был курд, мусульманин и родной отец. Точно так же не играло никакой роли то обстоятельство, что убийцей Мелиссы был жирный швед в татуировках. Второй лагерь считал, что потребность мужчин контролировать женщин (не только в сексуальном плане, но и вообще желание решать за них, что им делать со своим телом и жизнью) приводит к «убийствам чести», и именно по этой причине была убита Фадима.

Причины эти характерны для всех народов и культур. Подобное объяснение подходит и к убийству Мелиссы Нурдель тоже. Мотивы убийства кроются в маскулинном обществе[27], в патриархальной структуре, где закон на стороне мужчин, а женщины зачастую оказываются в бесправном и угнетенном состоянии. Решение может быть одно: укрепление демократии. Первый же лагерь, принявший так называемую культурантропологическую модель, утверждал, что Фадима была убита из-за того, что ее отец был курдом и мусульманином. Тем не менее даже внутри этого лагеря царили разногласия. Помимо этих двух точек зрения, были и другие.

Культурантрополог Микаэль Куркиала из Уппсальского университета, известный своими исследованиями жизни индейцев Навахо в Северной Америке, опубликовал в газете «Дагенс нюхетер» статью, в которой писал: «Отношение в обществе к юным курдским девушкам резко изменилось после убийства Фадимы Сахиндал. Но изменилось в худшую сторону, поскольку люди больше обращают внимания на национальность жертвы, чем на ее показания». Статья называлась «Страх различий».