Виктор Андриянов - Гейдар Алиев Страница 27

Призыв заниматься молодежью Алиев адресовал прежде всего себе. Среди первых стипендиатов республики, направленных в Москву, была талантливый математик Фатима Абдуллазаде. Ни она, ныне доктор физико-математических наук, ни Президент страны не забыли об этом. Вот как аукнулась через годы и десятилетия забота Алиева о молодежи.

— Мы были на съезде комсомола Азербайджана вместе с космонавтом Пацаевым, который позже — погиб во время полета вместе с Добровольским и Волковым, — вспоминает Борис Пастухов. — Меня поразило, насколько Гейдар Алиевич любознателен, как он тянулся к этому космонавту, как расспрашивал его — в этом не было ничего протокольного, формального. Я тогда в первый раз почувствовал, что этот человек может увлечься, словом, он не был ленив и нелюбознателен.

Прошли годы. Борис Николаевич уже первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Приходит как-то после работы домой, пьет на кухне чай. Звонит телефон. На проводе Баку, Алиев.

— С кухни разговариваю с кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана, — рассказывает Пастухов. — Спрашивает меня о Вагифе Гусейнове, секретаре ЦК ВЛКСМ: — Скажите, пожалуйста, он честный человек?

Понимая, что решается кадровый вопрос, спрашиваю Гейдара Алиевича, какие у него планы.

— Мы хотим его забрать, избрать первым секретарем Бакинского горкома.

Баку — огромная партийная организация, столица республики… Моя первая реакция была такой: он, конечно, достойный мужик, но, Гейдар Алиевич, вы меня извините, если не скажу, то погрешу. Мне кажется, это слишком смелое выдвижение. Он журналист, гуманитарий… Алиев слушает, снова повторяет свой вопрос:

— Вы мне скажите, он — честный человек, порядочный? — Насколько я его знаю, — отвечаю, — это достойный человек, порядочный, много работает, скромен, по-своему ярок, талантлив, но потянет ли этот огромный участок… — Это другой вопрос. Вы мне все-таки скажите, он честный человек или нет. — И закончил наш разговор так: — Ну, хорошо, я буду завтра советоваться с секретарями ЦК КПСС, вам позвоню.

На следующий день он мне позвонил, сказал: мы серьезно обсудили и ваши доводы, но все-таки решили — дорогу молодым!

Чувство исполненного долга

30 марта 1971 года в Москве открылся XXIV съезд КПСС. Первого апреля на утреннем заседании выступает Алиев — он впервые на трибуне съезда. Держится уверенно, говорит о «торжестве всепобеждающих идей марксизма-ленинизма», о приближении нашего «коммунистического завтра», о неутомимой деятельности Леонида Ильича Брежнева… Впрочем, это была присказка, общая для всех ораторов. А дальше — по делу: о путях преодоления отставания в развитии производительных сил республики, о том, как выполняется принятое год назад, в 1970–м, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по дальнейшему развитию народного хозяйства и сельского хозяйства Азербайджанской ССР».

— В текущей пятилетке в Азербайджане планируется ввести в эксплуатацию свыше 100 новых предприятий — почти вдвое больше, чем в прошлом пятилетии, — говорит первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана. — В республике будут созданы современные отрасли машиностроения, предстоит реконструировать нефтеперерабатывающую промышленность, железнодорожный транспорт, обеспечить ускоренное развитие химической, пищевой и ряда других отраслей промышленности.

Позвольте, товарищи, от имени партийной организации и всех трудящихся республики горячо и сердечно поблагодарить Центральный Комитет нашей партии за заботу и большую помощь, оказанную Азербайджанской ССР, и заверить, что свою признательность мы воплотим в конкретные дела.

Через пять лет он с полным правом смог сказать с трибуны XXV съезда КПСС:

— С чувством исполненного долга мы докладываем, что задачи, поставленные перед Азербайджаном, успешно претворены в жизнь. Преодолено имевшее место длительное отставание экономики и создан коренной перелом в ее развитии. Впервые за долгие годы пятилетний план по основным экономическим показателям выполнен, и выполнен досрочно! Азербайджан достиг таких высоких темпов роста народного хозяйства, каких никогда раньше мы не имели.

В мае 2000 года Президент Азербайджана приехал в Гянджу; одна из встреч — с рабочими, специалистами глиноземного производственного объединения. Первую продукцию оно выдало в 1969 году. По всему было видно, как приятно Гейдару Алиевичу вспомнить то большое событие — и не только в масштабах республики.

— В 1969 году я был избран руководителем Азербайджана. В то время этот комбинат находился в трудном положении. Так как, с одной стороны, здесь шли строительно-монтажные работы — в то время многие цехи еще не были построены. С другой стороны, комбинат начал действовать, — говорил Президент на встрече с трудовым коллективом предприятия. — В те времена, можно сказать, я ежедневно обсуждал ход работ на строительстве… Процессы здесь шли трудно. Хорошо, что сейчас есть такой коллектив — инженеры, техники, высококвалифицированные рабочие, специалисты. Но в то время этого не было… Здесь не было кадров для обеспечения производства. Большинство кадров мы приглашали из России или же из других регионов СССР.

Удивительно, но через три десятка лет Гейдар Алиевич даже вспомнил фамилию первого директора комбината — Ямов.

Завод вошел в строй, а дальше начались проблемы, о которых при проектировании не подумали, а если и подумали, то решили сэкономить, потому что очистные сооружения в те времена сдавали в десятую очередь. Словом, на город, округу, на мавзолей великого Низами Гянджеви (1141–1209), чье творчество связано с Гянджой, день за днем с небес валилась пыль. Деятели культуры забили тревогу. Вспоминали заветы мыслителя:

«Любовь к этой земле почитай своим долгом. Не будь неблагодарным».

— Помню, — продолжал Гейдар Алиевич на встрече в Гяндже, — поэт Расул Рза, композиторы Кара Караев, Фикрет Амиров, поэт Сулейман Рустам и ряд других лично обратились ко мне с письмом. Они выражали свое беспокойство в связи с тем, что мавзолей Низами находится в таком плохом состоянии. И выход они видели в том, что раз уже здесь построено такое предприятие, то перенести его на другое место нельзя. И тогда надо перенести могилу Низами в такое место, чтобы она там не загрязнялась… Повторяю, помню, перед нами был поставлен вопрос: или перенести мавзолей Низами или разрушить комбинат. Такие комбинаты могут и строиться, и разрушаться. А Низами для нас — это такое бесценное богатство, которое не может ни с чем сравниться. И поэтому перенос мавзолея Низами, с моральной точки зрения, был бы для нас большим преступлением, мы бы не смогли сделать это…