Феликс Медведев - Сильные женщины. Их боялись мужчины Страница 27

— О каких ключах вы говорите? Не совсем так. Да, квартиру, в которой я живу и сегодня, мне действительно подарил министр обороны, но мой партнер Уланов здесь ни при чем. Это случилось в 76-м году, после Олимпийских игр. И с этой квартирой я намучилась, потому что депутатская комиссия меня не пропускала, им казалось, что для одной у меня будет слишком много жилплощади. Ведь в тот момент я не была еще замужем за Зайцевым, который не имел московской прописки и прописаться мог, только женившись на москвичке.

— Какими были ваши гонорары в то время? Чтобы не унижаться, вы наверняка могли вступить в кооператив.

— Какие гонорары, что вы? Фигурное катание было любительским видом спорта. Это сегодня спортсмены зарабатывают хорошие деньги, и не потому, что не стало советской системы и появилась страна Россия, а потому, что фигурное катание стало в мире профессиональным видом спорта. А тогда мы жили на обычные стипендии. Помню, что иностранных журналистов тогда интересовало больше, когда я закончу свою карьеру, а советских — сколько я зарабатываю. Я всегда стеснялась отвечать, что государство обеспечивает меня только стипендией. Один крупный инженер мне как-то, возмущаясь, сказал, что как это он, инженер, получает меньше, чем я. И я совершенно спокойно ему ответила, что инженеров у нас десятки и сотни тысяч. Помню, как один министр меня тоже «укорял», дескать, у меня стипендия, как у него зарплата. А я ему ответила: «Вас меняют, простите, через каждые полгода, а меня пока никто не может сменить. Вот когда снимут — тогда посмотрим». Помню и разговор с Гречко, когда он спросил, сколько мы получаем за чемпионаты мира и какие у нас премиальные за чемпионаты Европы, и после названной мной суммы с ним, бедным, стало плохо. И он сказал: «Мы, деточка, все поменяем». Но, к сожалению, он не успел все поменять, ибо ушел из жизни.

— А сейчас-то фигуристы наверняка богато живут?

— Нет, не совсем так. Хотя деньги они получают нормальные. Но эти деньги нужно ох как зарабатывать. Когда стали платить высокие гонорары, конкуренция резко усилилась и добиваться успехов стало труднее. Почему у нас лучшие спортсмены и тренеры уезжают в Америку? Потому что Америка на сегодня имеет самый лучший рынок фигурного катания.

— Вы не жалеете, что десять лет назад уехали в Соединенные Штаты? А если бы вы не уехали, что бы было с вами здесь?

— Не хочу гадать, если бы, не если бы. Что произошло — не изменишь. Но в тот момент у меня на родине работы не было. Вот вы называете меня великой, но недаром говорят: нет пророков в своем отечестве. Как много раз я в этом убеждалась. Чего стоило и стоит только наше спортивное министерство. А то министерство, в котором я работала после ухода со льда, я называла самым страшным, министерством скоропортящегося продукта, ведь ни одно ведомство не располагало такими «свежими и молодыми продуктами» в лице юных рекордсменов. Как-то один старший тренер мне сказал, что при нем трехкратных олимпийцев больше не будет. Я отвечаю: «Конечно, не будет, потому что это недостижимо». Но он имел в виду другое, чем я, — ведь трехкратный чемпион — это целых двенадцать лет жизни, а за двенадцать лет даже самый неоперившийся молодой человек превращается в личность, им уже не покомандуешь. Он уже знает себе цену. Как-то в то время мне один иностранец сказал по-английски, я тогда еще не знала английский: «Вы так независимы». Что ж, быть может, в моей независимости и мой железный, как вы говорите, характер. Я знала, что я делаю, я безумно любила спорт и шла к цели как никто другой. Через все!

— Я не успел заглянуть в Книгу рекордов Гиннесса, но наверняка в ней есть ваше имя?

— Трижды.

— Не удостаивал ли вас своим вниманием наш дорогой Леонид Ильич?

— Цветы от него вручались. Но рандеву не было. Как известно, Брежнев встречался только с шахматистом Карповым и с боксером Мухаммедом Али, наверное, потому, что шахматы, как тогда считалось, делали определенную политику.

— Ирина, не секрет, что женщины-спортсменки ломают свое здоровье, ведь спорт — опасное занятие…

— А все в жизни опасно. Вы идете по дороге, и на вас падает кирпич, а то и под машину можно угодить. Не бояться же всю жизнь. А я, наверное, чувствовала, на что иду, отдавая всю себя спорту. С детства я была болезненным ребенком, как и многие дети после войны, но мне грех жаловаться, мне помогли добиться успехов и мой характер, и мой тренер Жук, который был сильным человеком. И еще во мне силен инстинкт выживания.

— Как я понимаю, вы сейчас живете меж двух континентов? В России у вас, как мы выяснили, квартира, подаренная министром обороны, а что в Америке?

— У меня там, в Лос-Анджелесе, дочка. И в день, когда Америка была атакована, я вся испереживалась, потому что связь оборвалась. Я связалась со своим бывшим мужем, который живет в Канаде, а он связался с дочкой. И только тогда я немного успокоилась. Кстати, любопытный факт, она учится в одной элитной школе, и в этой школе по методике нет телевизоров (и я считаю это правильно, ибо в ТВ много всякого гадостного), и о трагедии моя дочь узнала значительно позже.

— И вы по-прежнему разрываетесь, живя между двумя домами?

— Да, разрываюсь в самом прямом смысле, мы с мужем делим ребенка, делим имущество, а эти процессы в России и в Америке различны. Конечно, моя жизнь и мое сердце больше здесь, старший сын Саша живет в Москве.

— А сейчас вы замужем?

— Нет. Я философски склоняюсь к тому, что мне, наверное, муж и не нужен. У меня есть работа, я надеюсь осуществить свою горячую мечту о ледовом дворце. Есть определенный достаток, круг друзей — мужа мне не надо. Ведь между людьми могут быть просто замечательные неофициальные отношения… Кстати, нам надо заканчивать, за мной пришла Оксана.

…Мы беседовали в изумительном салоне красоты фирмы «Долорес». Я глянул вниз со второго этажа офиса. Оксана Пушкина махала нам рукой. И я с сожалением попрощался с Ириной Родниной, великой моей современницей, непревзойденной спортсменкой, умным человеком, «железной леди» мирового спорта.

2001

МАРИНЕ ВЛАДИ РОССИЯ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА?

И снова Высоцкий! Очередные даты, мемуарные публикации… И хотя рождаются новые кумиры, интерес к Владимиру Высоцкому не угасает. Друзей Высоцкого разбросало по свету, ушел из жизни его отец Семен Владимирович. Лету не остановишь. По слухам, изменилась и сама Марина Влади. Ее больше не тянет в Россию… Почему?

…Ранним субботним утром четырнадцатого марта 1991 года французская актриса Марина Влади, приехавшая в Ленинград на съемки фильма, проснулась в номере гостиницы оттого, что горло схватили спазмы — она задыхалась. Подняла голову и обомлела: в комнату из-под двери зловеще вползал дым, и гостья мгновенно поняла, что начался пожар. Не растерявшись, она побежала в ванную и под сильной струей холодной воды намочила простыни и полотенца. Заложив ими дверные щели, Марина схватила трубку: «Портье? Портье!» «Наша гостиница горит», — услышала она растерянный голос и всерьез поняла, что надо спасаться. Самой. Она распахнула окно, мигом вскочила на подоконник: площадь перед гостиницей «Ленинград» наполнялась пожарными машинами, люди суетились, кричали, точно в горячечном бреду Марина увидела, что какой-то пожарный пытается развернуть раздвижную лестницу именно в ее сторону До нее доносились крики: «Смотрите, вон она, Марина Влади». Но растянуть спасительную лестницу до подоконника Марины пожарный не смог, что-то заклинило в ее уключинах. И Марина приняла единственно правильное, хотя и смертельно рискованное решение: она должна прыгнуть прямо в люльку лестницы. С высоты седьмого этажа на уровень примерно шестого. Влади старалась не смотреть по сторонам, все вокруг было ужасно, люди выпрыгивали из окон прямо на тротуар. Выбора не оставалось, в ожидании помощи она стояла уже двадцать минут. Точный прыжок на метровую площадку лестницы, которую мертвой хваткой держал молодой человек в каске, спас ей жизнь.