Ружка Корчак - Пламя под пеплом Страница 27

Евреи, занятые на работах у немцев, получают месячную зарплату. После вычета разнообразных налогов и штрафов на руках остается столь мизерная сумма, что месячного заработка с трудом хватает на 2—3 дня.

Евреям, работающим на военных кухнях, позволено питаться или брать с собой свою порцию супа. Этого хватает на всю семью. Рабочие запасаются хитроумно сконструированными судками, куда входит больше, чем кажется, наливают в них погуще, дома добавляют воды, соли. Так можно накормить многих. В "шитуфе" мы все время питались таким способом.

Однако все это — не выход из положения. Важнейшим и решающим фактором материальной жизни гетто становятся контрабанда и спекуляция.

Добыча продуктов на местах работы превращается у всех, кто выходит из гетто, в навязчивую идею. Разница между ценами в городе и гетто — огромная. Каждый еврей, возвращающийся с работы, что-нибудь да проносит. Почти все занимаются контрабандой. И среди массы людей, занятых на принудительных работах вне гетто, начинают выделяться те, кто оперирует по-крупному, организованно, воруя продовольствие с немецких складов. Со временем эти люди становятся главными поставщиками гетто.

Наиболее сильные физически работают в "ферфлегунгс-лагере" — на немецкой базе снабжения. Среди этих людей выделяются могучие верзилы, прозванные "ди штарке" — "сильные". Это — особая каста. Ее представители — выходцы частью из вильнюсского Новогруда, частью — из преступного мира. В "ферфлегунгслагере" они поражают немцев своей невероятной силой, демонстрируя ее во время переноски тяжестей. Воровать со складов они специалисты. Свою добычу они почти беспрепятственно проносят в гетто: охранники на воротах не рискуют с ними связываться. Так, день изо дня воруют они консервы тысячами коробок, вино, сахар, чай.

Теперь мечта каждого еврея — выгодное место работы, вроде "эйнгейта", занимающегося снабжением немецкой армии. Чтобы туда попасть, платят тысячи, продают пожитки и даже рискуют головой.

Сейчас, когда угроза смерти отодвинулась, началась ожесточенная борьба за перевод из "эйнгейта", где можно просуществовать, в "эйнгейт", где можно подзаработать. Самым хорошим местом считается то, откуда можно больше всего украсть.

Раньше немцы разрешали вносить в гетто дрова. Тысячи евреев ежедневно проходили, неся на спине набитые дровами мешки. Под дровами припрятывали хлеб, мясо, картофель. Обнаружив это, немцы вообще запретили проносить в гетто что-либо. Отныне контрабанда из профессии превратилась в высокое искусство. Мужчины прячут в сапоги рыбу, в штаны — масло и хлеб, в рукава — водку, молоко, жиры.

Женщины обзавелись "корсетами" — матерчатыми мешками, сшитыми по фигуре. Мешки простегиваются по всей длине через каждые десять сантиметров швами, которые делят "корсет" на множество тайников — "малин". В "малины" насыпают муку, горох, крупу, зашивают отверстия и надевают мешок под платье. Обладательница "корсета", хорошо "поправившаяся" на работе, как правило, беспрепятственно проходит через ворота: ее карманы и сумка пусты, и литовский охранник к ней не привязывается... В корсете можно было пронести до 14 килограммов сразу.

Таким мелким предпринимательством занимаются все. Но есть и особо талантливые, отличающиеся кипучей предприимчивостью и образующие почтенное сословие контрабандистов. Через лазы в стенах, щели в воротах, чердаки, выходящие в город, они ежедневно проносят в гетто десятки мешков с продовольствием, а через те самые ворота, где у людей отбирают единственную буханку хлеба или килограмм картошки, эти "воротилы" провозят целые телеги, груженные тоннами продовольствия. Охранники на воротах — в доле с контрабандистами и даже не пытаются связываться с их мощными шайками, называемыми по-блатному "ферейна".

Каждая "ферейна" владеет своей собственной "малиной", недоступной для тех, кто не входит в нее. Словом, настоящая монополия.

Еврейская полиция выслеживает контрабандистов, выискивает проходы и, обнаружив, забивает их досками. "Киты" привлекают полицию в компанию или платят ей мзду. Часты случаи арестов, но у контрабандистов плечи дюжие и капитал тоже — сегодня потеряв сотни, завтра они наверстывают тысячи.

Почетное место в иерархии контрабандистов занимают трубочисты. Им разрешено входить во все дома, лазить по всем крышам. Они — единственные в городе представители своей профессии и умеют это использовать. Их черные ведерки всегда набиты рыбой, мясом, поллитровками и свиным салом. Так, в ведерках через дымоходы они и переправляют добычу.

Трубочисты — закрытая каста, "цех". Чужого они и близко не подпускают и не принимают компаньонов в свою "ферейну". Припасы сбывают на черном рынке: муку — частным пекарням, сахар — надомным конфетным мастерским и кондитерским, все прочее — в подпольные рестораны гетто.

Со временем трубочисты и "ди штарке" нажили целые капиталы, образовав в гетто зажиточный класс, ведущий такую распущенную мотовскую жизнь, какая до гетто им и не снилась.

Живет гетто лихорадочно, опасно, но живет. Во всех практических областях обнаруживается творческая сила и непоколебимая жизнестойкость еврейского Вильно.

Возникают мастерские и даже солидные фабрики, и это — невзирая на невероятные трудности, без средств, почти без сырья и станков. И все-таки всюду заметен прогресс благодаря неукротимой энергии, инициативе и знаниям еврейских инженеров. Работают слесарные, столярные, портняжные мастерские, фабрика керамики, выпускаются пасты, мыло, варенье, плетеные и кожаные изделия.

Основная часть продукции вывозится. Соломенные комнатные туфли, сплетенные руками тысяч еврейских женщин в плетельных мастерских, идут в Германию; в столярных мастерских гетто делают шикарную мебель для вильнюсского окружного комиссара Хингста; несколько десятков специалистов корпят над объемным макетом Вильнюса, заказанным Мурером как подарок Хингсту. Самые крупные в Вильнюсе жестяные мастерские — опять же в гетто...

Но особое место занимают механические мастерские под руководством инженеров Маркуса и Рейбмана. Мастерские разделены по отраслям: слесарное дело, токарное, точная механика, работы по жести, обточка дерева, электроинсталяция, сварка, цех по изготовлению мебели, деревянных сабо и т. д. Сюда обращаются германские предприятия, нуждающиеся в точной ремонтной работе. Много делают мастерские и для самого гетто. Здесь были изготовлены две дезинфекционные камеры, существенно улучшившие санитарное состояние гетто; подпольная мельница, оборудование для станции скорой помощи и больницы, мебель для театра...

Все необходимые производству станки были сконструированы еврейскими инженерами. Было сделано и несколько изобретений. Домашняя печь особой системы немедленно появилась во всех домах гетто. Для часто замерзавших водопроводных труб сконструировали оригинальный электрический обогреватель, который немедленно забрали себе немцы. Сделали второй — его часто просили литовцы.