Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки - Вальтер Шелленберг Страница 27

Между часом и двумя часами дня я пересек границу, как обычно. Агент, сопровождавший меня в предыдущих поездках, снова был со мной, но человека, который должен был сыграть роль генерала, я оставил в безопасности на таможне, так как нельзя было сказать, как будет разворачиваться ситуация.

В кафе мы заказали аперитив. Там было довольно людно, а на улице — необычно оживленное движение, было много велосипедистов, а также странного вида людей в штатском в сопровождении полицейских собак. Было похоже, что наши английские друзья приняли необычно тщательные меры безопасности для этой встречи.

Должен признать, что я довольно сильно нервничал, особенно когда проходило время, а англичан все еще не было. Мне уже пришло в голову, а не задумали ли они такой же трюк, какой провернули с нами в Арнеме. Был уже четвертый час, и наше ожидание затянулось больше чем на час. И тут я вздрогнул: на большой скорости приближалась серая машина. Я хотел выйти на улицу, но мой спутник схватил меня за руку и удержал. «Это не та машина», — сказал он. Я испугался, что командир СС-группы тоже будет введен в заблуждение, но все было тихо.

Я заказал себе крепкий кофе, сделал первый глоток и снова посмотрел на часы: было уже почти двадцать минут четвертого. И тут мой спутник сказал: «Они едут». Мы встали, я сказал официанту, что к нам едут друзья, и мы вышли на улицу, оставив пальто в кафе.

К нам приближался большой «бьюик» на высокой скорости, а затем, резко затормозив, он свернул с дороги на парковку позади кафе. Я пошел к машине и находился от нее уже на расстоянии около десяти ярдов, когда услышал звук приближающейся машины СС. Внезапно прозвучали три выстрела, и мы услышали крики.

Машина СС, припаркованная за зданием немецкой таможни, проехала прямо через заграждение. Выстрелы были произведены, чтобы усилить эффект неожиданности, и привели голландских пограничников в такое смятение, что они бесцельно бегали и ничего не делали.

Капитан Бест сидел за рулем «бьюика», а лейтенант Коппенс сидел рядом с ним. Коппенс немедленно выпрыгнул из машины, одновременно вынимая тяжелый служебный револьвер и наводя его на меня. Я был совершенно безоружен и отпрыгнул в сторону, пытаясь стать менее легкой мишенью. В этот момент из-за угла на высокой скорости появилась машина СС и влетела на парковку. Коппенс увидел в ней большую опасность, повернулся и несколько раз выстрелил в ее лобовое стекло. Я увидел в стекле пулевые отверстия, от которых в разные стороны разбежались трещины. Удивительно, как ярко можно видеть детали в таких ситуациях и насколько неизгладимыми они остаются в человеческой памяти. Я был уверен, что Коппенс попал в водителя, а командир СС-группы сидел рядом с ним. Казалось, прошла вечность, прежде чем начало происходить дальнейшее. Я вдруг увидел гибкую фигуру командира, выпрыгивавшего из машины. Он тоже уже вытащил пистолет, и между ним и Коппенсом началась профессиональная перестрелка. У меня не было времени сдвинуться с места, и я оказался между ними. Оба стрелка вели огонь взвешенно, тщательно целясь. Потом Коппенс медленно опустил оружие и упал на колени. Я услышал, как командир кричит мне: «Убирайтесь отсюда! Одному Богу известно, почему вас не пристрелили!»

Я повернулся и побежал за угол дома к своей машине. Оглянувшись назад, я увидел, что Беста и Стивенса вытаскивают из «бьюика», как мешки с сеном.

Когда я завернул за угол, внезапно оказался лицом к лицу с огромным младшим чином СС, которого не видел раньше. Он схватил меня и сунул огромный пистолет мне под нос. Было очевидно, что он принял меня за капитана Беста. Позже я узнал, что вопреки моему прямому приказу он был прикомандирован к этой спецгруппе перед самым ее выездом и, следовательно, не знал, кто я такой.

Я сильно оттолкнул его, крикнув: «Не дури! Убери пистолет!»

Но он явно нервничал и снова схватил меня. Я попытался отбиться от него, и тогда он снова навел на меня пистолет, но в ту же секунду, когда он спустил курок, его рука была отброшена в сторону, и пуля пролетела в двух дюймах от моей головы. Своей жизнью я обязан проворству заместителя командира группы СС. Он заметил происходящее и вовремя вмешался.

Я не стал ждать дальнейших объяснений, максимально быстро сел в свою машину и уехал, предоставив группе СС заканчивать операцию.

По плану все должны были по возможности быстро вернуться в Дюссельдорф. Я добрался туда приблизительно через полчаса, и приблизительно в это же время приехали и руководители группы СС. Они доложили мне следующее: «Бест и Стивенс, а также их водитель-голландец были взяты под стражу согласно приказу. Из документов лейтенанта Коппенса стало известно, что он вообще не англичанин, а офицер Генерального штаба Голландии. Его настоящая фамилия — Клоп. К сожалению, он был серьезно ранен во время перестрелки, и в настоящее время ему оказывается медицинская помощь».

Другой командир СС-группы добавил: «Я сожалею, что попал в Коппенса, но он выстрелил первым; это был вопрос его жизни или моей. Оказалось, что я стреляю лучше».

Коппенс, или Клоп, позднее умер в Дюссельдорфе от ранения. Бест, Стивенс и их водитель были перевезены в Берлин.

Бест и Стивене провели в тюрьме всю войну и вышли на свободу в 1945 г. Я несколько раз пытался дать им свободу путем обмена на немецких военнопленных, но все эти попытки резко пресекались Гиммлером до тех пор, пока в 1943 г. он не запретил мне вообще поднимать этот вопрос. Упоминание об этом напомнило бы Гитлеру об Эльзере — человеке, который установил бомбу в пивной. Гитлер по-прежнему полагал, что за Эльзером стояли другие люди, и считал этот инцидент одним из величайших провалов в работе гестапо, раз они не сумели найти доказательств этого. Гиммлер был рад, что с течением времени Гитлер забыл об этом деле, и не хотел напоминать ему о нем, поднимая вопрос о Бесте и Стивенсе, которые в представлениях Гитлера были связаны с делом о взрыве в пивной.

Глава 8

Расследование взрыва в пивной

Гитлер следит за допросами Беста и Стивенса. — Признание подозреваемого. — Награды за инцидент в Венло. — Гитлер устраивает званый обед. — Его оценка военной ситуации. — У меня спрашивают мое мнение. — Беседа с подозреваемым Эльзером

11 ноября 1939 г. я выехал на машине из Дюссельдорфа в Берлин. Я был