Константин Кунин - Магеллан Страница 27

Параграф первый проекта гласил, что король обязуется в течение десяти лет не давать разрешения снаряжать корабли в те земли, которые откроют Магеллан и Фалейро, а они, со своей стороны, обязывались делать все открытия и водить все корабли, которые снарядит король.

На это король, вернее его совет, отвечал, что, не зная маршрута предполагаемой экспедиции, нечего говорить о таких привилегиях.

В параграфе втором авторы проекта требовали, чтобы король обязался: выплатить им одну двенадцатую всех доходов с новых земель, дать им разрешение на перевозку их грузов на королевских судах по пониженному тарифу, произвести их в адмиралы и предоставить управление вновь открытыми странами. Все эти права и привилегии должны были перейти и к их детям.

На это король отвечал, что обещает соблюдать их интересы, но в первую очередь должен считаться с интересами короны. Он предоставит им и их детям адмиральские звания и право управлять новыми колониями, но верховную власть над ними оставляет за собой.

В числе других пунктов было предложение Магеллана и Фалейро снарядить экспедицию за свой счет, с тем чтобы королю отчислять одну шестую всех прибылей. Это может показаться странным. Магеллан и Фалейро были так бедны, что принуждены были занимать у Аранды деньги на поездку ко двору и, конечно, не могли взять на себя расходы по снаряжению большой экспедиции. Надо думать, что Магеллан и Фалейро уже тогда рассчитывали на материальную помощь Кристобаля де Аро, Диего Барбоса и Хуана де Аранды.

Король это предложение отклонил.

Сугубая практичность великого мореплавателя, проявленная во время переговоров с королем, не должна удивлять нашего читателя. В те времена королевские чиновники принимали все меры к тому, чтобы самым бессовестным образом обмануть тех моряков, которые поступали к ним на службу. Они старались включить в договоры заведомо невыполнимые пункты, чтобы потом, когда придет время расчета, отказаться от уплаты денег. Выдающиеся мореплаватели, совершив крупные открытия, нередко вынуждены были много лет обивать пороги всевозможных судов, советов и управлений в тщетной надежде получить заслуженную награду.

Пример Колумба, умершего в нищете в Вальядолиде за двенадцать лет до того, как там появился Магеллан, был еще свеж в памяти современников.

Поэтому Магеллан и Фалейро принуждены были как можно тщательнее разработать все условия соглашения, чтобы не оставить лазейки для королевских чиновников.

Подписи организаторов и участников первого кругосветного плавания:

МАГЕЛЛАН ФАЛЕЙРО

БАРБОСА СЕРРАНО

ЭЛЬ-КАНО

Наконец, соглашение было достигнуто, и 22 марта 1518 года король подписал первые грамоты об организации экспедиции Магеллана и Фалейро.

В главной грамоте Карлос I пишет Магеллану и Фалейро: «Вы должны отправиться и вы отправитесь в море-океан в пределах нашей разграничительной зоны». Далее грамота излагает условия, о которых казна договорилась с авторами проекта: им предоставляется исключительное право плавания в открытые ими страны на шесть лет; король же и колониальные власти хотя и имеют право посылать во вновь открытые земли корабли, но не тем путем, которым пойдут корабли Магеллана и Фалейро.

Король подчеркивал, что Магеллан и Фалейро должны воздерживаться от нарушения границ стран, принадлежащих «самому дорогому нашему дяде и любимому брату» [Маноэлю].

Организаторы экспедиции должны были получить одну двадцатую всех прибылей, но, если будет на то их желание, могли получать и одну пятую, множество привилегий и громкий титул, не оставшись во вновь открытых землях и вернувшись в Испанию. Этот пункт был внесен осторожными советниками короля после того, как они узнали историю Франсиско Серрао, оставшегося против воли правительства на открытых им Молуккских островах и сделавшегося там независимым.

В грамоте было указано, что армада должна состоять из пяти судов с экипажем из двухсот пятидесяти четырех человек. На каждый корабль были назначены фактор, казначей и писец.

Однако второй грамотой от того же 22 марта 1518 года король назначил знатного дворянина Хуана де Картагена главным инспектором армады. Хуан де Картагена был другом и ставленником епископа Фонсеки. Грамота предоставляла ему право контролировать все распоряжения Магеллана.

Это было первое проявление недоверия советников короля и даже епископа Фонсеки к Магеллану. Испанские сановники опасались, как бы Магеллан и Фалейро не захотели переметнуться обратно к португальцам, чтобы даже ценой гибели испанской армады искупить свою вину перед Маноэлем. Повторялась история с Хуан-Диасом де Солисом, которому в Испании тоже не доверяли и навязали инспекторов. Но Магеллан был принужден примириться с этим, причем король поспешил позолотить пилюлю, наградив Магеллана командорским крестом ордена Сант-Яго.

Еще две грамоты подписал в этот день король. В одной грамоте он присваивал Магеллану и Фалейро титул капитанов-командиров. В другой он назначал Магеллану жалованье в пятьдесят тысяч мараведи[47] в год, а Фалейро за снабжение армады мореходными инструментами — пятьдесят пять тысяч мараведи.

Через несколько дней король получил письмо из Севильи от главных сановников «Casa». Они обиделись на то, что не были привлечены к переговорам с Магелланом и Фалейро. Королю пришлось написать чиновникам «Casa» полуразъяснение-полуизвинение и просить помочь в подготовке экспедиции. Но чиновники «Casa» по-прежнему считали себя обиженными и долго чинили Магеллану всевозможные препятствия.

Отправление армады было назначено на 25 августа. Вскоре Карлос выехал в Сарагоссу, где он должен был присягать арагонским кортесам. По дороге Магеллан и Фалейро отлучились в Севилью, чтобы получить в «Casa» деньги, которые приказал им выдать король. 7 мая они были в Севилье, а уже 15 мая состояли в свите короля во время его торжественного въезда в Сарагоссу.

В Сарагоссе короля ждали новые неприятности: непокорные арагонские кортесы отказались дать казне деньги, пока король не удовлетворит их жалоб. Вскоре в Сарагоссе началось восстание, вызванное королевским запрещением свободной торговли съестными припасами. Карлосу и его советникам было не до Магеллана. Подготовка экспедиции сразу застопорилась.

К тому же начали сказываться португальские интриги. Несмотря на все попытки сохранить тайну, несмотря на то, что нигде в официальных бумагах Молуккские острова и не упоминались, португальское правительство проведало о затевавшейся в Испании экспедиции. Эта весть вызвала в Португалии большую тревогу. Король Маноэль созвал совет, чтобы обсудить, как вести себя с Магелланом. Некоторые из членов совета считали, что Магеллана нужно уговорить вернуться на родину, но другие воспротивились этому. Они говорили, что если король простит Магеллана, то все шарлатаны, а особенно ветераны индийских войн, будут предъявлять правительству самые абсурдные требования, угрожая отъездом за границу. Васко да Гама открыто порицал короля Маноэля за то, что тот вовремя не отрубил Магеллану голову (вскоре сам Васко, поссорившись с Маноэлем, угрожал ему, что покинет Португалию и предложит свои услуги Испании).