Наталья Горбачева - Серафим Саровский Страница 27

Несколько раз еще отец Серафим просил Мотовилова жениться на преднареченной ему от Бога невесте и кланялся в ноги, а когда услышал от него, что просьбу эту исполнит, старец сказал:

«— Благодарю вас! Не забудьте же эту девушку! А она, скажу вам я, убогий Серафим, как ангел Божий по душе, и по плоти… Но, может быть, вы смутитесь, когда я вам скажу ее звание! Она простая крестьянка, но не смущайтесь сим, ваше боголюбие!»

Во время этой беседы в октябре 1831 года Мо-товилов не имел еще никакого понятия ни о Дивееве, ни о той роли, которую он впоследствии должен сыграть в судьбах Серафимовой обители.

Восьмилетняя в то время девочка Елена Мелю-кова (дочь Ивана Семеновича и племянница Прасковьи Семеновны и Марии Семеновны, в схиме Марфы) тогда не могла представить себе, что когда-нибудь выйдет замуж, да еще за богатого дворянина, который в будущем не постоит ни перед чем, чтобы исполнить заветы своего батюшки и в мирском облике станет настоящим «служкой Серафимовым». Девочка Елена, воспитываемая в общине двумя монахинями-тетками, готовилась на всю жизнь остаться в монастыре.

Но настало время и исполнению пророчества о сочетании браком святым двух любимцев отца Серафима. В хлопотах о Дивееве, часто его посещая уже после смерти великого старца, Мотовилов в одну из своих поездок заболел и вынужден был больше года пролежать в своем доме вблизи монастыря. Во время этой болезни он и узнал свою невесту — семнадцатилетнюю красавицу Елену Ивановну Мелюкову, которая жила в монастыре, носила «черненькое», но обетов иноческих не принимала.

Не трудно догадаться, на какой почве произошло это сближение: любовь к почившему старцу, любовь к Дивееву, общие интересы стали основой счастливого благословенного брака, который состоялся в 1840 году при обстоятельствах, во всем согласных с предсказаниями Серафима, Саровского чудотворца. Желание Мотовилова было за его послушание вознаграждено сполна: Елена Ивановна являлась в полном смысле «монастыркой» и при этом «ангел Божий по душе и по плоти». У супругов было шестеро детей. Это тоже предсказал отец Серафим.

Елена Ивановна рассказывала: «Привели меня к батюшке в его пустыньку, что стояла в Саровском лесу. Я еще тогда совсем маленькая была и только начинала учиться грамоте. Батюшка взял меня на руки, поставил меня на стол в своей келье и дал мне шесть азбучек (букварей. — Н. Г.).

— На тебе эти азбучки, по времени они тебе пригодятся!

Были у меня в то время брат и сестра, стало быть — трое. Для кого же, думали мы тогда, еще три? А вышла замуж за своего Мотовилова, и было у меня ровно шесть детей, которых всех по этим азбучкам-то и выучила.

«Служка Серафимов» — это высокое и чрезвычайное звание, не доступное для простого смертного, не могло быть дано человеку без особых испытаний. Обилие чудес и знамений, свидетелем которых оказался Мотовилов, близкое общение с великим светочем православия — такое близкое, что можно назвать сотаинничеством, наконец, величие возложенной на него отцом Серафимом миссии — потребовало от этого человека мужества необычайного.

Старец заповедал Мотовилову не искать больше руки Языковой. Но, приехав в свое имение, он решился сделать предложение и получил отказ. Это было в мае 1832 года. Языкову уже просватали за известного философа и поэта Хомякова. Наказание Божие не замедлило постигнуть Мотовилова за нарушение обета: у него вновь отнялись ноги.

Прострадав более четырех месяцев, он услышал об открытии в Воронеже мощей святителя Митрофана и по совету родных решился ехать туда. По дороге Мотовилов заехал в Саров, помня о первом своем исцелении молитвами отца Серафима. Он встретил больного участливо, сказал:

— Помолимся, чтоб Господь возвестил нам, мне ли по-прежнему исцелить вас или отпустить в Воронеж.

На следующий день старец произнес свой приговор. Он сказал, что ночью ему было открыто все о жизни Мотовилова от рождения и до самого успения, но об этом не велено было извещать болящего, чтобы он не соблазнился. Отец Серафим только намекнул, что «вся вашего боголюбия жизнь будет исполнена таких принуд и странностей, но это оттого, что у вас светское так тесно соединено с духовным, а духовное со светским, что отделить их нельзя!.. В самом конце беседы старец сказал: «Грядите с миром в Воронеж — там исцелитесь!»

Это была последняя беседа старца с Мотовиловым, в которой он заповедал ему служение Божией Матери через служение Дивеевской обители. Призвав двух сестер — Евдокию и Ирину, в свидетельницы, отец Серафим сказал им, чтобы после смерти его все насельницы общины подробно рассказывали бы Мотовилову обо всем происходящем, ничего бы не скрывали от него и слушались бы его советов мирских, потому что Богородице угодно назначить Мотовилова питателем обители. Обратясь же к Мотовилову, старец приказал ему, чтобы в свое время он бы стал свидетелем всего, что делалось в Дивееве при «убогом Серафиме». И теперь, если мы и знаем тщательное и подробное житие преподобного, то этим православие более всего обязано Николаю Александровичу Мотовилову.

«И давши мне заповедь о служении своим дивеевским сиротам, — записал он, — батюшка отпустил меня с миром в Воронеж, куда я и прибыл 19 сентября 1832 года, а потом в ночь на 1 октября, на праздник Покрова Богородицы, получил я от этой вторичной болезни совершенное и скорое исцеление молитвами Антония, епископа Воронежского и Задонского».

Дни Серафимовы близились к закату. Завет, данный им Мотовилову, уже указывал на то, что и счет этим дням был известен великому старцу, и старец, предвидя угрозы будущего, нависшие над головой своего служки, как бы передавал его из своих рук в руки другого благодатного покровителя и духовного советника — архиепископа Воронежского Антония.

После своего исцеления в Воронеже Мотовилов был задержан на некоторое время. В покоях архиепископа, полюбившего его и принявшего в его судьбе сердечное участие, Мотовилов занялся собиранием материалов для составления жития и описания чудес новопрославленного святителя Митрофана, Воронежского чудотворца.

К концу декабря 1832 года Мотовилова охватила сильная тревога, и он сказал епископу Антонию, что хочет ехать к батюшке Серафиму. Провидя, что Мотовилов уже не застанет его в живых, и опасаясь потрясения еще не вполне окрепшего организма, епископ Антоний задержал его на время. Рано утром 2 января 1833 года, в день кончины преподобного, томимый предчувствием, Мотовилов вбежал к Антонию во внутренние покои и услышал сам пророчество о смерти отца Серафима. В тот же день епископ отслужил по почившему панихиду. 4 января Мотовилов выехал из Воронежа и 11-го прибыл в Саровскую пустынь, увидев свеженасыпанную могилу дорогого батюшки.