Валентин Бадрак - 7 пар, очаровавших мир Страница 27

Артур Конан Дойль повстречал Луизу во время последнего акта развернувшейся ужасной драмы: ее брат доживал последние дни, а две женщины подле него – она и ее мать – могли лишь тихо плакать от бессилия. Ситуацию усугубляло то, что никто не желал сдавать им жилье из-за тяжелых приступов больного. И начинающий практик просто сжалился над ними, поселив у себя. Но жизнь порой расставляет удивительные ловушки: несчастный юноша умер в один из холодных мартовских дней едва ли не сразу после переезда; а уже в начале августа Артур и Луиза обвенчались.

Луиза была покладистой, теплой и душевной, как бы созданной для идеальной семьи, к которой она, как и Артур, имела глубокую внутреннюю предрасположенность. Но ее семейная зрелость вытекала из все той же подслеповатой девичьей покорности, безропотной готовности следовать социальным законам, которые регулируют общественные устои, формируют мораль, управляя в большинстве случаев тайным миром мужчины и женщины. Луиза, маленькая отважная Туи, казалась неприкаянной и прозрачной, как тюль на окне, но в своей духовной блеклости и эмоциональной бескровности такой домашней, такой бархатно-мягкой, что предать ее было просто немыслимо, словно она являлась сошедшим на землю божеством. Абсолютно беззащитная, она, сама нуждающаяся в помощи, отчаянно оберегала мужа от всяческих волнений, стараясь создать для него неземной комфорт. Воспитанная «хорошей девочкой», она превратилась в безукоризненную жену и мать, становясь для семьи тем вышколенным телохранителем, который не задумываясь закроет собой того, кого призван защитить от роковой пули.

Это время совпадает, пожалуй, с самой бурной и разносторонней деятельностью Конан Дойля. Остервенелое постижение истории, бесконечное чтение беллетристики, ни на день не прекращающиеся отчаянные попытки писательской деятельности на фоне набирающей обороты медицинской практики одновременно и истощали его физически, и насыщали душу новыми эмоциями. Когда с публикацией «Этюда в багровых тонах» пришел вполне зримый успех, Артура здорово поддержал его отец: Чарльз Доил по предложению издателей проиллюстрировал произведение. Вместе с этим первым, почти неосознанным признанием начинающий писатель получил еще один подарок – беременность своей Туи и радость ожидания первенца. Артур Конан Дойль становился добропорядочным семьянином с намеком на будущий сногсшибательный успех. Его возраст приближался к тридцати, он был полон сил и энергии и все еще влюблен в свою жену. Жизнь кружила его в обворожительном танце, готовя новые испытания… Неумолимыми тестами на прочность его рыцарских воззрений стали смертельная болезнь Туи и искристая, нестерпимая, как боль, любовь к другой женщине. На момент роковой встречи ворвавшейся в его жизнь Джин Лекки было двадцать четыре, возраст его самого приближался к отметке тридцать восемь.

В том-то и дело, что Джин абсолютно не походила на покорную серую мышку Туи. Как и сами Дойли, мисс Лекки принадлежала к древнему роду, правда шотландскому. Она обладала всем тем набором манер и талантов, которых так не хватало Туи и которые привлекательную женщину делают лучезарной, неотразимой и неповторимо выразительной. Джин Лекки, казалось, была рождена для того, чтобы блистать. Она отлично музицировала; у нее было даже такое редкое достоинство, как изумительный голос, который она собиралась оттачивать во Флоренции. И при этом девушка бесстрашно выглядела в седле, могла отважно промчаться на лошади, чтобы продемонстрировать свою разностороннюю исключительность. Наконец, ее родители дали дочери не только обеспеченное положение, но и хрестоматийные религиозные правила, которые при всей живости и темпераментности делали ее весьма скованной в маневре, то есть она была прекрасным, активным и свежим продуктом своего времени и походила на солнечный зайчик, отражающий в своих немыслимых прыжках весь волнующийся дух эпохи. К этому стоит добавить, что Джин как раз отвечала ожиданиям матери писателя, что имело чрезвычайную важность для восприятия ситуации самим Конан Дойлем. Ведь именно ободрение матери лежало в основе его стойкого решения любить и, стиснув зубы, продолжать исполнять роль безупречного семьянина. Чтобы поддержать сформированное глубоко внутри решение любимого сына, матушка, посвященная в дилемму Артура, даже пригласила Джин Лекки с ее братом погостить у нее.

Очевидно, что Артур Конан Дойль увлекся девушкой и бесповоротно влюбился в нее вовсе не потому, что Джин Лекки оказалась таким царственно красивым экземпляром представительницы изящного пола. Все и проще и сложнее, ведь вопрос любви всегда оставался проблемой восприятия в пространстве своего зеркального отражения. Как и соотношения собственной личности в данный момент с чувством беспредельной, слабо контролируемой тоски по идеальному образу, весьма близкому к материнскому. Со времени женитьбы Конан Дойля прошло почти двенадцать лет, и за этот период его самоидентификация модифицировалась. Во-первых, изменился его социальный статус: если во время женитьбы он был сомневающимся в себе литератором, то к моменту встречи с Джин Лекки – признанным в мире писателем детективного жанра, способным совершить в литературе еще немало переворотов. Но судьба неожиданно послала ему Джин Лекки, а сам Артур Конан Дойль перестал опасаться вызывающе дерзкого внутреннего голоса, пугаться ошеломляющих установок. Он подсознательно искал ее, и неважно, как именно ее звали. Бесконечно преданный своей угасающей и почти безжизненной Туи, находящийся в расцвете физических и творческих сил Конан Дойль вдруг столкнулся с почти полной ее противоположностью. Он увидел бурлящую жизнь, сокрушительную динамичность, невыносимый рокот чувств – то же самое, что было в нем самом. Он не поверил своим чувствам, он включил свой отточенный разум, но отпустить обворожительную Джин уже не смел, ибо знал – это его женщина. Та, рядом с которой ему больше никого не хотелось видеть и кроме которой ему больше никто не был нужен. Если упрямый мозг рыцаря твердил ему, что поступать подло он не имеет права, то сердце уже расписалось в бессилии вытеснить новые влекущие ощущения.

Развитие отношений в таком извечно фатальном треугольнике не могло быть простым и безболезненным. С одной стороны, больная туберкулезом жена, уже более трех лет отчаянно сопротивляющаяся смертному приговору, двое подрастающих сыновей, новый дом с его первым кабинетом и растущее признание писателя. С другой – начавшаяся двойная жизнь, устроенная с использованием всевозможных уловок. С одной стороны, яростная борьба за жизнь супруги, переезды в предгорья Альп, смена климата и его вполне искренняя поддержка неунывающей, но тихо гаснущей, как догорающая свеча, Туи. С другой – полулегальные, как бы воровские встречи украдкой и мучительные угрызения совести за эту несносную любовь. Джон Диксон Карр в своем исследовании о Конан Дойле выражает уверенность, что «их взаимная склонность не должна была зайти ни на шаг далее». Сам Артур Конан Дойль позже с пафосом заявил, что вступил в борьбу с дьяволом и «победил». Так ли это?! Луиза заболела через восемь лет после свадьбы, еще три с небольшим года прошло, прежде чем Артур Конан Дойль увидел Джин Лекки. Многочисленные биографы писателя единодушно настаивают на исключительно платонической связи возлюбленных. Попробуем допустить такую форму взаимоотношений двух нашедших друг друга людей, ибо и рыцарские принципы Конан Дойля, и религиозность Джин Лекки способствовали этому, и оба образа при детальном рассмотрении вызывают симпатию.