Анатолий Черняев - Дневник помощника Президента СССР. 1991 год Страница 28

Насчет патрулирования, как мы были правы с Игнатенко! Одна республика за другой запрещают применение указа на своей территории, как противозаконное. Еще один удар по престижу президента… наряду с обменом купюр.

Интерес к работе исчез. Сижу, закрывшись в кабинете. Впрочем, ходят послы: английский, итальянский… Сегодня были японцы, стыжу их: «Как же это вы так? Поверили не Горбачеву, а Ландсбергису». Прямо-таки истый патриот-горбачевец, а в душе уже не верю ему — не как человеку, а как государственному деятелю. Он и импровизировать-то стал мелковато. В первые 2-3 года перестройки это было даже эффектно, а сейчас гибельно.

5 февраля

В субботу, 2 февраля , сидели в Ореховой комнате: Горбачев, Яковлев, Примаков, Медведев, Шахназаров, Болдин, Игнатенко и я. «Тайный совет», — произнес я к неудовольствию Горбачева. Пошел свободный треп обо всем, хотя тему он обозначил: о положении в стране. Каждый давал свою оценку. Я говорил главным образом о том, что спасение в ориентации на суверенную энергию республик. И в конце опять и опять, как римский Катон, заявил: а Прибалтику надо отпускать! М. С. повел бровью.

В понедельник — на работе. Письмо Койвисто. Ответ Миттерану, письмо Радживу Ганди. Персидская война: слежу, куда мы идем с нею и вслед за ней. Би-би-си пристает с интервью.

Беспрерывно звонит еврейская женщина по поводу хасидских рукописей. Губенко ее отшибает. Заговорила красиво, четко поставленным языком высокообразованной московской еврейки. Жалуется, что Губенко третирует ее как вульгарную жидовку, которая нанялась ходатайствовать в пользу закордонной общины. Потом, когда я, реагируя, взял ироничный тон, сообщила мне, что она самая умная и самая красивая в Москве женщина. Ну что ты будешь делать — неистребимая это еврейская черта! Мне даже захотелось с ней пообщаться.

Горбачев пожалел меня — спросил об отпуске. Это, оказывается, Болдин сказал ему, что я на износе. Я напомнил о своей прежней просьбе: пусть лучше дает мне день-два отдыха, когда захочу, а отпуск в такое время — вроде неуютно.

Звонил Арбатов. «Послал» его к … Ельцину. Он не сразу понял, а поняв, обиделся. И кажется, теперь «все!» у нас с ним, после 30 лет товарищества и даже временами дружбы.

Хороший разговор у меня состоялся с дочерью. Анна в лицах изобразила мне «коллектив» в своем Институте международного рабочего движения Академии наук СССР. Ободранные, внешне и внутренне потерянные люди, утратившие почву под ногами, смысл жизни и работы. По 30-40 лет занимались делом, которое оказалось пустой, никому не нужной белибердой. Очень ей противно там. А что они, научные сотрудники, делают в течение дня? Часами сидят в буфете, теперь там и водку дают.

Анька хороша, красива, умна и необычно привлекательна. Вся такая… состоявшаяся женщина.

2 февраля исполнилось 5 лет, как я у Горбачева. Всего пять лет! А сколько наворочено — весь мир вверх дном!

7 февраля

Утром я провел совещание экспертов по Персидскому заливу: Юра Мирский и его компания (13 человек). Много умного наговорили. Хотя и эти, казалось, узкие специалисты делятся на западников и арабских патриотов. Тем не менее разговор был много интересней и полезней практически, чем вчерашнее заседание официальной «группы по Персидской войне» во главе с Бессмертных (Язов, Примаков, Крючков).

Переписал проект заявления Горбачева по Персидскому заливу, подготовленный МИДом. Вернул его Бессмертных.

Мою записку о Полозкове Горбачев «разослал» Ивашко, Дзасохову, Шенину, сильно подставив меня таким образом. А впрочем, играет напрямую: раз уж имеешь свое мнение, не бойся, если его узнают и те, против кого оно направлено.

9 февраля

Горбачев по моему настоянию провел заседание «группы по Персидской войне», ибо Бейкер уже сообщил программу действий, Миттеран тоже. Все — в благородных выражениях. А тут еще Иран подсуетился: готов «вершить», предлагает посредничество. Наши ортодоксы подняли публичный визг по поводу ужасов войны. Подтекст очевиден: Хусейн — союзник и олицетворяет антиимпериалистические силы, а мы его предаем.

Горбачев немножко капризничал по поводу текста заявления. Зло шутил: мол, Черняев недоправил мидовский вариант в смысле заискивания перед американцами. А потом сам усилил текст именно в этом плане, добавив, что мы подтверждаем нашу поддержку резолюции Совета Безопасности ООН. Сегодня текст заявления пойдет в эфир. Тут же Горбачев решил послать Примакова в Багдад. Мол, сильный шаг, это тебе не предложение Крючкова — опять пригласить сюда Азиза.

Порассуждали насчет перспектив событий. Я поделился анализом экспертов, которых собирал на днях у себя. Обобщенно это выглядело так: войне приходит конец. Хусейн сдастся, как только начнется сухопутное наступление в обход Кувейта. Будет выглядеть «почетно» — перед лицом превосходящих сил, а не капитуляция! Рассчитывает выглядеть героем в арабском мире. Мол, осмелился поднять руку на самого (?) Голиафа и даже долбанул ракетами по Израилю. Безответно! А самолеты он получит обратно из Ирана. Пленных гвардейцев отпустят из Кувейта домой, хотя и без оружия. И опять у него — армия, чтобы править дальше. Поскольку всему миру придется заниматься арабско-израильским конфликтом — от этого не уйдешь, — Хусейн может хвастать: сколько лет «манежили» проблему, а он сразу сдвинул ее с места, пойдя на жертвы ради «великого арабского дела» и «во славу ислама». Посмотрим, оправдается ли эта «концепция».

Решили заодно и о Варшавском Договоре. Утром, еще по телефону, я начал «отбивать» мнение Дзасохова и Политбюро, которые настаивали на проведении ПКК на высшем уровне — на том же уровне, «на каком создавали» (подспудная идея — уговорить участников « что-то» сохранить на будущее). Я яростно доказывал, что это иллюзия. ПКК с участием Горбачева — это похороны Варшавского Договора по первому разряду. Значит — срам, значит — подставлять себя лишний раз под всяких петрушенко и алкснисов — в прессе и Верховном Совете.

Бессмертных меня поддержал на совещании «группы». В результате быстро соорудили телеграмму главам стран Варшавского Договора. Язов, поворчав, согласился. Так что хоронить будем на уровне Минобороны и МИДа.

Ельцин создал Президентский совет. «Интеллектуальная мощь России», — с восторгом писала одна газета. Он сам во главе в качестве ярчайшего экспонента интеллектуальной мощи. Туда сбежались все замеченные в парламентских схватках. «Шуты гороховые», — как заметил академик Рыжов — член горбачевского Президентского совета, добавив, что такие «советы» при царях — это чтобы резать правду матку.