Ирина Эренбург - Я видела детство и юность XX века Страница 28

Шарль, я думаю о тебе.

Эта жизнь мне окончательно надоела. Ссоры с матерью, беспорядок, мытье посуды вечером. Я встретила сегодня вечером Шарля — нечего отрицать, я влюблена в него, и я ревную. Я не занимаю никакого места в его жизни. Он с другими. Я в стороне. Он с элегантными девушками. Я не могу быть с ними: у меня нет денег. Я принуждена отказаться от того мира, который я боготворю.

Шарль продавал газету «Аксион Франсез» возле церкви Маделен. Я пошла туда. Ах, Додэ, Морас! Я хотела бы позднее, когда буду совсем взрослой и красивой, сделаться шпионкой, чтобы проникнуть к министрам и с помощью хитрости уговорить каждого перейти на сторону «А Ф.». Изабелла де Гиз опять обедала у родителей Шарля. Если меня пригласят к ним, я буду думать, что законная королева Франции подымалась по одной лестнице со мной.

Хиромантка мне сказала, что я выйду замуж за богатого. Я думаю, что это правда… Богатый муж, а в качестве любовника морской офицер. Чудесно. Смешней всего, если я выйду замуж за Шарля. Финансовое положение — прекрасное, положение в обществе — замечательное.

Дура — все, что я могу написать. Он мне ответил холодно с вежливостью светского человека:

— К чему спорить. У нас разное воспитание, разная среда, разные идеи…

Сноб.

Шарль, я все отдала бы, чтобы снова сидеть с тобой в такси, чтобы ты меня снова обнимал.

Я хотела бы возненавидеть все, что я обожаю, все: Шарля, его мир, его идеи. Но это невозможно — это слишком глубоко.

Решено, я буду заниматься русским языком. Потом я поеду в Россию. Может быть, я найду настоящих людей. Там я смогу работать и буду независимой. Работа там содержательней, чем здесь. Это совсем другая работа. Впрочем, может быть, там мне скоро надоест.

Сегодня в автобусе проезжала по шикарным кварталам. Холод и одиночество. Как только мы приехали в рабочую часть города, я себя почувствовала свободно, я даже обрадовалась. Я никак не подхожу для богатого общества — я в нем чужая.

И все-таки я хочу денег.

Если бы все эти мальчишки стояли предо мной на коленях, я все равно скучала бы. А. — разиня, М. — болван. Андре — противный сноб. Ив. — ни то ни се. Пьер не в счет. Шарль ухаживает за Сабиной и уже подбирается к Марии. Я его ненавижу. Он считает себя светским, но отец его сечет за украденные 500 франков. Скука. Я хотела бы знать шесть языков. Мама надоедлива, как муха. У Сабины желудочные колики.

Вчера вечер с Шарлем. Он чрезвычайно мил, внимателен. Программа: Булонский лес, потом кабарэ на Сен-Мишель, потом Монмартр, потом снова Булонский лес.

…Я прочла страницы дневника, когда я была влюблена в Шарля. Я снова переменилась. Я записала тогда одно очень хорошее и одно отвратительное. Первое: желание сыграть комедию и влюбить в себя Шарля.

Это правильно. Второе: «я ненавижу бедных» — это отвратительно.

Мама сказала, что после экзаменов она сможет давать мне только 500 франков в месяц. У отца неприятности по службе. Он переезжает в Тунис.

Молоко……..1 фр. 50 сант.

Хлеб……….1 фр. 50 сант.

Мясо……….5 фр.

Картошка……50 сант.

Зелень………3 фр.

Масло………2 фр.

Рис…………1 фр.

Чай………..1 фр.

Итого………15 фр. 50 сант. на 30 = 465 франков в месяц.

По-английски у меня будет 35. По-французски — средняя отметка. Но, может быть, плохо по письменному — 15 на 40.

Отвратительное настроение. Тетка меня обозвала «дурой, кухаркой и пр.». Я «глупа», и у меня «плохой вкус». Очаровательно, в особенности если подумать о причине — я ношу новые туфли в будни. Разве это не смешно! И мама поддакивала ей. Во-первых, у меня других приличных нет, во-вторых, они мои, так как это я за них заплатила. Если мама не додаст 40 франков — тем лучше, тогда они будут окончательно моими. Она даже не заплатит за них. А это очень редко бывает, чтобы девушка в 16 лет оплачивала свои туфли.

Я трачу чересчур много денег. Придется взять у Шарля. У меня долгов на 20 франков. Взаймы конечно. У мамы я ни за что не возьму. За неделю я истратила 190 франков — это неслыханно. Продолжаю заниматься, но школа не заполняет дня.

Сабина стала прямо несносной — то и дело ругает меня. Я полагаю, что у меня скверный характер. Впрочем, все это неважно.

Только бы выдержать башо.

По-моему, главное не зависеть ни от какой среды, не привязываться ни к какой идее, не испытывать никакого энтузиазма. Марк-Аврелий хорошо сказал: люди глупо занимаются другими людьми, никогда не утруждая себя самопознанием.

Сразу все переменилось. В моей жизни осталась только огромная пустота. В школе разговоры только о башо. Ирэн в восторге от Молино. За фортификациями. О нет, Розовый поросенок не будет моим идеалом. Пулю в лоб.

Я счастлива. Вполне счастлива. Сразу — счастье. Действительно, что может быть лучше, нежели курить папиросы, тянуть ликер и мечтать. Как это случилось? Это достойно Пруста. Разгадка: завтра я куплю себе мундштук. Я об этом думаю уже два дня. Завтра воскресенье. Я пойду в Латинский квартал — в первый раз за месяц. Куплю мундштук. Пачку «Честерфильд». Закажу стакан портвейна в «Капуляде». Бельмон, наверно, за него заплатит.

Я плохо занимаюсь. Если не будет удачи, я срежусь.

Прочесть: Лейбниц, Кант «Критика чистого разума», Декарт, Сен-Симон и Фурье о социализме. Я изменилась. Я не хочу ни сентиментальности, ни романтики. Только правду, холодную и ясную. Только красоту действительности, это кажется почти цинизмом, ввиду теперешнего состояния культуры, которая окаменела. Я анархистка, революционерка. «О, смерть, старый капитан, пора подымать якорь…» Усталость Бодлера, печаль Гете. Что еще? Но ведь это квинтэссенция сентиментальности. Да, я далека от всего этого. Я хочу свежего воздуха, снега, простора — волосы на ветру, открытый ворот. Я хочу жизни, молодости и правды, особенно правды.

Габи, не прикидывайся слишком умной. В конце концов, ты только славная девочка. А теперь — на боковую. Будем работать, спать, курить, пить. Жизнь прекрасна. Завтра сажусь за книги, буду готовиться к башо.

Мне холодно. Я потеряла стило. Я простужена. У меня всего пять франков, и это до конца недели. Я заперлась у себя, занимаюсь. Курю. Занимаюсь я с удовольствием. Надо будет выкрасть у мамы 10 или 20 франков. Довольно. Я хочу читать. Заниматься. Ночь такая теплая, такая прекрасная, что хочется плакать. Вот я плачу.