Владимир Новиков - Алексей Константинович Толстой Страница 28

В это же время Алексей Константинович принял близкое участие в судьбе психически заболевшего Павла Андреевича Федотова. Художник стал исчезать из дома, где жил только с денщиком (Федотов ранее был офицером), и наконец исчез окончательно. Его нашли в Царском Селе, где он делал в магазинах совершенно необъяснимые покупки и всюду разбрасывал деньги. На квартире он заказал себе гроб и спал в нём. Друзья-художники Лев Жемчужников (один из двоюродных братьев А. К. Толстого) и Александр Бейдеман после долгих поисков обнаружили Федотова в частной лечебнице доктора Штейна. О своём впечатлении Лев Жемчужников вспоминает:

«Мы вошли в чулан под лестницу: тут в углу сверкнули два глаза, как у кота, и мы увидели тёмный клубок, издававший несмолкаемый, раздирающий крик и громкую, быстро сыпавшуюся площадную брань… Коршунов (денщик. — В. Н.) зажёг свечу… Круг света едва обозначился, и из тёмного угла, как резиновый мяч, мигом очутилась перед нами человеческая фигура с пеною у рта, в больничном халате со связанными и одетыми в кожаные мешки руками, затянутыми ремнями и притянутыми к спине плечами. Ноги были босы, тесёмки нижнего белья волочились по полу, бритая голова, страшные глаза и безумный свирепый взгляд. Узнать Федотова было нельзя. Это был человек не человек, зверь не зверь, а хуже зверя!»[39]

Потрясённые друзья сделали совместный рисунок, изображающий Федотова в этом мрачном логове. Они всюду показывали его, надеясь привлечь внимание к судьбе замечательного художника. Фёдор Петрович Толстой и конференц-секретарь Академии художеств Василий Иванович Григорович начали хлопоты о помещении Федотова в Казённый дом умалишённых, где условия были человеческими. Но дело решилось только после того, как А. К. Толстой показал этот рисунок наследнику престола. Будущий Александр II пришёл в ужас, и Федотов безотлагательно был переведён в указанную государственную лечебницу, находящуюся под непосредственным покровительством наследника. Здесь Федотов несколько пришёл в себя, вновь стал рисовать и даже давал уроки прочим больным. Но выздороветь он уже не смог.

Вскоре грозные исторические события заслонили происходившее в литературно-художественном мире. Надвигалась Восточная война, названная впоследствии Крымской. Началось всё со столкновений православного и католического духовенства из-за права на «Святые места» в Палестине, входившей в состав Оттоманской империи. Защитником католиков выступил Наполеон III, которому для укрепления собственного режима была необходима «маленькая победоносная война». Правительство Николая I стремилось выйти в Средиземное море, контролировать проливы Босфор и Дарданеллы, закрепиться в Закавказье и на Балканах. Наоборот, Англия и Франция считали, что Россию надо «сдерживать», поскольку неприкосновенность Порты являлась гарантом европейской стабильности. Лондон боялся её распада и присоединения к России славянских народов Балкан. Расширение Российской империи к югу грозило выходом на границу с Индией. Все эти противоречия привели к взрыву.

В феврале 1853 года русский посол в Стамбуле А. С. Меншиков ультимативно потребовал особого положения для православных подданных султана. Турки отвергли ультиматум. Вскоре в Дарданеллы вошла соединённая англо-французская эскадра с экспедиционным контингентом на борту. В ответ Россия ввела войска в Молдавию и Валахию. 4 октября 1853 года Турция объявила России войну.

Сначала боевые действия были успешными. 18 ноября 1853 года в Синопской бухте Нахимов уничтожил основные силы турецкого черноморского флота. Но уже в декабре англо-французская эскадра вошла в Чёрное море. Обе державы заявили, что Россия должна очистить Дунайские княжества. Правительство Николая I разорвало отношения с Англией и Францией и в середине марта 1854 года объявило им войну.

Новое военное столкновение России и Европы наконец-то состоялось. Как будто вновь грозило вторжение двунадесяти языков. В конце концов ареной боевых действий стал Крым, но первое время казалось, что война развернётся повсеместно. Английская эскадра подошла к Кронштадту, и петербуржцы могли видеть неприятельские корабли с побережья Финского залива. Над столицей империи нависла опасность. Хотя внешне никаких приготовлений к обороне Петербурга не наблюдалось, но обитатели были настороже.

В эти тревожные дни А. К. Толстой ощутил себя человеком дела. Он со своим приятелем Алексеем Бобринским (в будущем министром путей сообщения) придумал дерзкий план: в случае высадки английского десанта создать партизанский отряд численностью 40 человек. Для такого предприятия предполагалось использовать их членство в Петербургском яхт-клубе, где А. К. Толстой состоял с 1848 года. Он писал Софье Андреевне Миллер 20 июня 1854 года: «…Решено, что я еду в шхеры; я заказал 40 карабинов, по 20 рублей каждый, и уезжаю как можно скорее, но не ранее трёх недель, а если ранее, то лишь временно и для набора людей. Всё делается под предлогом прогулки на яхте и без всякого другого разрешения, кроме как плавать в шхерах. С первым успехом, если таковой будет, мы испросим полномочия на партизанские действия…» Друзья целыми днями бегали по оружейникам.

Англичане вели себя неопределённо; эскадра то отходила от Кронштадта, то вновь возвращалась. Атака на крепость ожидалась 25 июня, в день рождения Николая I, но этого не случилось. Вот отрывок из очередного письма Алексея Толстого Софье Андреевне Миллер от 19 июля 1854 года: «…Вид англичан меня ободрил; я их видел сегодня утром — я был верст 15 за Ораниенбаумом, на Большой горе, откуда их было видно отлично; я насчитал 31 судно. Шувалов и Арнольди, конногвардейцы, которые были со мной, насчитали 33. Англичане всякий день делают десанты от 20 до 50 человек — на неохраняемых берегах. Большею частью они себя хорошо ведут, но иные действуют отвратительно, подобно диким…»

Со временем Толстой и Бобринский решили усложнить свой план. Они задумали приобрести судно, набрать команду из волонтёров и под флагом яхт-клуба вести каперскую войну против английского торгового флота. Поскольку такая война запрещалась международными соглашениями, понятно, что это было крайне рискованное предприятие. К счастью, оно не осуществилось: то ли корабля не нашлось, то ли план стал известен слишком многим. Да и английская эскадра ушла из Финского залива.

Крымская война оставила по себе печальную память. Её принято считать национальным позором России. Но такой болезненный синдром объясняется прежде всего тем, что на протяжении полутора веков Россия шла от победы к победе. 1812 год затмил в памяти бесславие Аустерлица. Однако постепенно николаевская империя стала превращаться в колосс на глиняных ногах. Повсеместно царил экономический застой. Крепостное право не позволяло промышленности черпать рабочую силу из крестьянства и сковывало её развитие. Ужасное состояние российских дорог привело к тому, что в Крым, где сосредоточена русская армия, по сути дела не было ни подвоза оружия и боеприпасов, ни подхода подкреплений. Снаряды везли на волах; предполагалось, что они за день пройдут не менее 50 вёрст, а они делали едва 20, да и то в лучшем случае. Положение было таково, что согласно секретному приказу в Севастополе на 50 вражеских выстрелов отвечали только пятью.