Судьба человека. С любовью к жизни - Борис Вячеславович Корчевников Страница 28

В 1992 году у нас появилась своя квартира, это были тяжелые годы, картина «Петербургские тайны». Тогда абсолютно ничего не снималось и вдруг такая возможность. У меня только родился Дениска, и случилась эта квартира. У меня была комната в коммуналке, а у Валеры однокомнатная квартира где-то, и мы их поменяли на Сокольники. На тот сталинский дом, который отгораживает тюрьму «Матросская тишина» от дороги. Надо сказать, там была очень интересная жизнь, потому что люди приезжали к своим родным и близким, заключенным. Им было негде жить, передачки не разрешали носить, переписываться тоже, и они ночью посылали «телеграммы». «Петя». – «А?» – «Тебе еще сколько сидеть?» – «18 лет и 64 дня». И это вот без конца было. Они кричали по очереди медленно, каждый из сидящих слышал своего родственника и это было не одна эдакая эсэмэска, а хор эсэмэсок. Историю каждой можно было, если сосредоточиться, проследить.

Были моменты, когда чуть до развода не доходило. Наш брак собаки сохранили, они нами командуют.

– Да и не один такой момент был. Мы завели собачку и сплотились рядом с ней, надо же за ней ухаживать. Представляете, в трудную ситуацию, когда действительно хотели разбежаться, этот спаниель заболел, причем очень серьезно, и пять суток у него была капельница. На коленях, не спавши, передавали эту капельницу из рук в руки, чтобы хоть как-то сохранить собаку. Ну и после этого, знаете, сразу разбегаться уже не хочется. Очень много нас уже соединяет, за многое нужно теперь отвечать вместе. И если вдруг что-то случится, то на одного человека это бросать нельзя.

Я играла репертуар в театре «Современник» и после сериала «Каменская» еще лет сто работала в том же театре. В первый раз я уходила из театра «Современник», потому что меня пригласили в другой театр. Ну и как молодая артистка, я захотела играть хорошие роли и ушла. Галина Борисовна тогда очень сильно на меня обиделась и долго на меня кричала. А второй раз я уже уходила просто осознанно, потому что мне хотелось, я была готова доигрывать сколько надо по времени спектакли и тому подобное. Окончательно из театра я ушла совсем недавно, в 50 лет. Так бывает, что человек устает. По 18 спектаклей в месяц очень тяжело играть, тем более что ты их играешь по 23 года один и тот же.

«У тебя будет очень много непростых моментов в жизни, учись мужественности, силе, убирай как можно дальше свою сентиментальность и свой романтизм, который у меня до сих пор остался. Убирай как можно больше, взрослей», – написала бы я себе маленькой, может быть. Но сейчас сижу, сама себя слушаю и думаю: «Никогда бы в жизни я такое никому не пожелала».

Николай Цискаридзе

Я знаю, что такое падать

«Грузину «пять» и взять в театр», – произнес председатель госэкзамена, великий балетмейстер Юрий Григорович и вписал имя Николая Цискаридзе в список принятых в Большой театр. А ведь когда-то мама Цискаридзе ради сына рассталась со своим мужем, отчимом Николая, и уехала в никуда, потому что верила в счастливую звезду своего сына. Но о том, чего он сможет добиться, не могла и мечтать. Уже в 21 год он стал ведущим солистом Большого и выступал на одной сцене вместе с мировыми звездами балета. Не могла его мама знать и того, через что ему придется пройти ради этого успеха, какие козни ему будут устраивать его же коллеги в театре. В его жизни был момент, когда он едва не лишился возможности танцевать. Как-то он упал прямо во время выступления на сцене Парижской оперы. Когда врачи сделали снимок, то пришли в ужас, оказалось, что у танцора нет связки, она полностью перетерлась. Потом были операции и полтора года реабилитации. Ему говорили, что он не сможет ходить, а он вернулся на сцену и подтвердил звание лучшего артиста русского балета своего времени. Сегодня он возглавляет Академию русского балета имени Вагановой в Петербурге, является одним из самых любимых членов жюри детского конкурса талантов «Синяя птица». Этот конкурс дарит детям такие возможности, о которых сам Цискаридзе когда-то мог только мечтать. И все равно он благодарен своей судьбе, судьбе Николая Цискаридзе.

– Мама работала педагогом, родила меня в 43 года. Судьба у нее, видимо, такая – иметь ребенка в позднем возрасте. У нее были проблемы, а тогда не существовало ЭКО и других способов, женщины в подобных ситуациях были лишены возможности родить ребенка. Мама рассказывала такую историю. Как-то она пришла в храм, была очень печальной, и какая-то бабушка ее спросила: «А что ты такая несчастная?» Она ответила: «У меня диагноз, и я не могу иметь детей». И бабушка ей рассказала: «Есть храм в горах, который полуразрушен, там ничего нет, есть только одна стена, на которой осталось изображение Богоматери. Ты пойди, поплачь, скажи все, что ты хочешь, у тебя все сбудется». В общем, мама, как человек очень мистически настроенный, туда поехала, попросила. И так случилось, что через какое-то время с диагнозом, когда невозможно было иметь детей, появился я. И мамин гинеколог меня все время называла чудом. А когда я уже взрослел, мы регулярно ездили к этой стене. У грузин есть такой обычай, что, если твое желание сбывается, надо обязательно, регулярно за это благодарить. Говорят, что сейчас этот храм восстановили.

Я очень хорошо помню, как 31 декабря перед Новым годом Ламару, маму так звали, мой отец отвез в роддом, перед Новым годом, к девяти часам вечера. Николай родился в 23:45. Он здесь вырос, жил до 14 лет, пока не уехал в Москву в хореографическое училище.

– Дело в том, что моя мама потрясающе гадала. Накануне родов она сходила к доктору, который ей сказал: «У вас еще две недели есть». А она сказала: «Я разложила карты, и понимаю, что у меня 1973 год. Я рожу в этом году». Мама заставила себя везти в больницу, хотя ей все говорили «нет». Ее привезли, и она тут же родила. Для армии было плохо, что родился 31 декабря. Если бы я появился первого января, меня призывали бы в армию на год позже. Мама пыталась переписать дату рождения на первое января, но врачи ни в какую на это не пошли, потому что, оказалось, в