Николай Никитин - Освоение Сибири в XVII веке Страница 28

Особенно сильно рыбный промысел был развит в районах, расположенных по путям передвижения промышленных людей, и вообще там, где собиралось много приезжего люда. Большое количество рыбы добывалось, например, на среднем и нижнем Енисее, в окрестностях Тобольска. В сибирской столице иностранный наблюдатель в середине XVII в. обратил внимание на «замечательно большой рыбный базар», какого он «не видел ни в одной стране». Рыбу туда привозили по 30, 50 и более телег в день и в самом различном виде — сушеную, соленую, мороженую. Ее продавали штуками, ведрами, кадушками и возами. Лучшие сорта иртышской рыбы стоили дешевле хлеба. Много продавалось икры, рыбьего жира и рыбьего клея. С Тобольском были связаны промысловые районы Иртыша и Оби, в том числе столь отдаленные, как Тара, Берёзов, Сургут, Обдорск. Рыбу покупали не только «про себя», но и для продажи в других районах Сибири, за рубежом (в «калмыках») и даже в «русских городах», как ближних, так и дальних — Костроме, Вологде, Устюге Великом, Москве.

Сибирский рыбный промысел не только содействовал, таким образом, созданию прочной продовольственной базы на восточной окраине страны, но и дал дополнительный толчок развитию торговых связей между различными областями.

СИБИРСКИЕ ТОРГИ

Торговля также явилась одним из самых ранних хозяйственных занятий русского населения за Уралом. В сибирских городах она на долгое время стала наиболее важным видом деятельности жителей.

Торговля была тесно связана не только с промысловым освоением края, но и с его присоединением к России. Торговая колонизация вместе с промысловой во многих районах предшествовала колонизации правительственной, прокладывая пути на новые земли отрядам служилых людей.

Развитие русской торговли за Уралом началось со скупки мехов у местного населения. В ней в той или иной степени участвовали все, кто встречался с коренными жителями Сибири. Хозяевами же пушных рынков на севере Азии быстро становились представители купечества европейской части страны. Лично или через своих представителей они скупали «мягкую рухлядь» у ясачных, служилых и большинства тех же промышленных людей и вывозили ее в «русские города». И лишь постепенно к началу XVIII в. на первое место стали выходить купцы из самой Сибири.

Торговля с коренными жителями края носила преимущественно меновой, а не денежный характер, причем вначале она обычно производилась путем примитивной «немой торговли». Торговцы с той и другой стороны бросали друг другу предназначенные для обмена товары через стену острожка или зимовья, либо оставляли их в определенном месте и поочередно забирали. В глухих районах такая практика продержалась довольно долго. Однако рано или поздно взаимное доверие устанавливалось, и скупщики пушнины начинали ходить «для торгу» непосредственно «по юртам», а «иноземцы» — приезжать к острогам и зимовьям, выменивая меха на муку, котлы, топоры, ножи, железо «в прутьях», оловянную посуду, украшения и т. п.

По замыслам правительства, такая торговля должна была производиться лишь после ясачного сбора, но это предписание часто нарушалось, как и целый ряд других правил, регламентировавших взаимоотношения с «иноземцами». Строго не выполнялось и требование торговать с ясачными людьми лишь на гостиных дворах — на глазах властей. Впрочем, сильно злоупотреблять подобными нарушениями тоже не имело смысла: без отметки об уплате пошлин трудно было рассчитывать на благополучный вывоз пушнины «на Русь» — меха могли отобрать в казну.

Помимо налогового обложения, немалую прибыль казне давала и прямая торговля от имени «государя». Наиболее ценные виды пушнины временами разрешали покупать только для царской казны. И тем не менее успешно соперничать с частной торговлей в Сибири представители правительственной администрации не могли. Более того, они сами, «радея о госу-дареве казне», при случае частным образом приторговывали «мягкой рухлядью».

Раньше в исторической литературе нередко можно было встретить мнение о «грабительском», «неэквивалентном» характере сибирской пушной торговли. При этом приводились сведения о колоссальных (300–400 %) прибылях некоторых купцов. Однако такие примеры нельзя рассматривать изолированно от других и тем более распространять на большинство действовавших за Уралом торговых людей. Указанные цифры свидетельствуют лишь о чрезвычайно благоприятном стечении обстоятельств для отдельных купцов в отдельные годы.

О доходах основной массы торговцев имеются другие сведения. Они свидетельствуют, что, например, в 30 — 50-е гг. XVII в. на главных пушных рынках русского Севера — в Сольвычегодске и Великом Устюге — годовая торговая прибыль у возвратившихся из-за Урала бывала равной 22–25 %. Она, конечно, достаточно высока, чтобы заинтересовать торговлей, но отнюдь не баснословна, как можно было бы ожидать. Объясняется это тем, что огромных средств требовали как преодоление громадных расстояний, так и всякого рода накладные расходы: уплата налогов и пошлин, подношения представителям царской администрации, ставшие в Сибири чуть ли не обязательными, и т. д.

Пушнина была стержнем сибирской торговли, но отправлявшиеся за Урал купцы рассчитывали не только на куплю-продажу «мягкой рухляди». Многие закупали в Сибири так называемые «бухарские товары», участвовали (с конца XVII в.) в «китайском торге». Кроме того, чтобы как-то окупить расходы на долгую и трудную дорогу, торговые люди брали с собой «русские», а нередко и западноевропейские товары, продавали их во время остановок, приобретали по пути новые товары для перепродажи в более отдаленных районах.

Не зная твердо, на какие товары в Сибири будет наибольший спрос, купец обычно брал с собой «всего понемногу» и в проигрыше, как правило, не оказывался. Он привозил за Урал купленные в Ярославле железные изделия, костромское мыло, изготовленные крестьянами тех же местностей ткани (сермяжное сукно и холст) и множество других товаров, пользовавшихся до налаживания в Сибири собственного производства почти неограниченным спросом. В документах о сибирской торговле перечисляется, по сути дела, весь набор нужных человеку для повседневной жизни вещей — одежда, обувь, посуда, охотничий и сельскохозяйственный инвентарь, оружие, украшения, иконы, книги и т. д.

По перечню продававшихся за Уралом товаров можно составить довольно полное представление о быте сибиряков в XVII в., в том числе об их одежде. Она в целом была той же, что и в европейской части страны, особенно в Поморье. Кроме различных тканей, жители сибирских городов покупали много готовой одежды — кафтанов, однорядок, летников, шуб, рубах, штанов, юбок, сарафанов, рукавиц, шапок. Охотно приобретали обувь, кружева, пояса, пуговицы, различные украшения и всякого рода отделочные нашивки.