Юрий Бегунов - Александр Невский Страница 28

Благочестивому Ярославу претила вся эта суета. Он тосковал по семье: любимой жене Ростиславе, милым сыновьям Александру, Андрею, Константину, Ярославу, Даниилу. Они остались вместе с матерью в Новгороде, спасаясь от татарщины. Александру вручена власть князя-наместника. Он справится, думал Ярослав.

В начале апреля 1238 года в Киев прискакал скоротеча из Владимира, от брата, князя Ивана Стародубского. Он привез грамоту, в которой подробно рассказывалось о том, как погибла от татар Владимиро-Суздальская Русь, как были сожжены цветущие города, убиты жители, а оставшиеся в живых уведены в плен; как погиб брат Ярослава, великий князь Юрий Всеволодович, и все члены его семьи. Немного позже подоспел скоротеча из Новгорода, от князя Александра. Он привез другую весть — радостную: Бог молениями Пресвятой Богородицы и Святой Софии спас великий Новгород и в нем детей Ярославовых: Александра, Андрея, Константина, Ярослава, Данилу; а еще брата Святослава с сыном Димитрием, внука великого князя Константина Василия Всеволодовича, племянника его Владимира и двоих сыновей Василька Константиновича — Бориса и Глеба с матерью их княгиней Марией Михайловной.

«А татарове ушли от Новгорода на юг. Дойдя до Козельска, что в верховьях Оки, на реке Жиздре, осадили его, и стоял там Батый с Каданом и со всеми несметными силами своими семь недель, пока не взяли город. И избили в нем жителей, не пощадив ни младенцев, сосущих молоко, ни отрочат, ни юношей, ни дев, ни воинов, ни жен, ни стариков. А малолетний князь Василий Титыч, говорят, в крови утонул. Так козляне все погибли, все чашу смертную испили, убив более четырех тысяч татар и троих сыновей темниковых. И прозвали татары Козельск „Злым городом“, а сами ушли в Половецкую степь, к кочевьям». Так рассказывали князю гонцы. «А ты, княже, поспеши на стол свой великий во Владимир и людей своих спаси, зане погибаем злой смертию!»

Сразу же после отъезда Ярослава из стольного Киева «златой киевский престол» занял князь Михаил Черниговский. Но и он не удержался в Киеве: вскоре, узнав о приближении татар, покинул столицу.

Между тем в том же мае 1238 года великий князь Ярослав Всеволодович приехал во Владимир. И «пришед седе на столе в Володимери, — записывал летописец. — И обнови землю Суждальскую, и церкви очистив от трупия мертвых и кости их сохранени, и пришелцы утеши, и люди многи собра. И бысть радость велика христианом, их же избави Бог рукою своею крепкою от безбожных татар».

На следующий день рано поутру в наспех поновленном и очищенном от скверны великокняжеском дворце Юрия Долгорукого на княжеском снеме собрались уцелевшие князья: суздальские, ростовские, ярославские, угличские, костромские, переяславские. Великим князем Владимирским избрали старшего в роду Ярослава Всеволодовича.

Был на снеме и новгородский князь Александр. Он не мог не радоваться торжеству отца. И это торжество было одновременно торжеством Руси, разоренной, но не поверженной. Нет, не погибнет Русь, когда у нее есть такие защитники, как великий князь Ярослав, «доблий» Рюрикович! Тогда же великий князь Ярослав дал брату своему Святославу Суздаль, а другому брату, Ивану, — Стародуб.

Можно думать, что тогда же, во время венчания на великое княжение Владимирское князя Ярослава Всеволодовича, было произнесено торжественное «Слово о погибели Русской земли», сочиненное незадолго до того печатником великого князя Галицко-Волынского Даниила Романовича Кириллом, будущим русским митрополитом. Его текст привез во град Владимир-на-Клязьме скоротеча из Галича. Вот это «Слово», обращенное не только к современникам Ярослава, но и к нам, живущим сегодня:

О светло-светлаяи украсно украшеназемля Руськая!И многыми красотами удивлена еси:озеры многими,удивлена есиреками и кладязьми месточестьными,горами крутыми,холми высокими,дубровами частыми,польми дивными,зверьми разноличьными,птицами бещислеными,городы великыми,селы дивными,винограды обителными,домы церковьнымии князьми грозными,бояры честными,вельможами многами —всего еси испольненаземля Русьская,о правовернаявера хрестияньская.Отселе до Угор,от Угор и до Ляхов,от Ляхов до Чахов,от Чахов до Ятвязии от Ятвязи до Литвы,от Литвы до Немець,от Немець до Корелы,от Корелы до Устьюга,где тамо бяху Тоймичи погании,и за Дышючим морем.От моря до Болгарь,от Болгарь до Буртас,от Буртас до Чермис,от Чермис до Моръдви —то все покорено было Богомкрестияньскому языку поганьскыя страны:великому князю Всеволоду,отцю его Юрью, князю Кыевьскому,деду его Володимеру и Манамаху,которым то Половьцидети своя полошаху в колыбели.А Литва из болотана свет не выникываху.А Угры твердяхукаменыи городы железными вороты,абы на них великый Володи мер тамо не възъехал.А Немци радовахуся,далече будуче за синим морем.Буртаси, Черемиси, Веда и Моръдвабортьничаху на князя великого Володимера.И кюр Мануил Цесаре городе кый, опас имея,поне и великыя дары посылаше к нему,абы под ним великый князь ВолодимерЦесаря города не взял.

А в ты дни болезнь крестияном от великаго ЯрославаИ до Володимера,И до нынешняго Ярослава,и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго…

Но празднество празднеством, а дело делом — главное было восстановить разоренный татарами Владимир, заново отстроить другие города Северо-Восточной Руси. И Ярослав, пригласив строителей со всей Руси (особенно ценились плотники из Новгорода), строил и восстанавливал дома, дворцы, храмы, монастыри, чинил мосты и дороги. Собирал людей из других разоренных татарами земель в свое княжество, всем давал работу[8].

Так возрождалась к новой жизни Владимиро-Суздальская Русь. Именно в Ярославе видела она спасителя от тьмы поганства Измаилитова, от окаянных сыроядцев.

Но более всего великого князя Ярослава тяготило отсутствие ратного дела. И когда смольняне попросили его о помощи, он не смог им отказать. Тем паче, что речь шла о деле, благом для всей Русской земли.

Дикие литовцы, обрадованные бедствиями Руси, завладели Смоленском и большей частью Смоленского княжества. Великий князь Ярослав с дружиной быстро выступил в поход, разбил литовцев в битве под Смоленском, взял в плен литовского князя Ердзивила Рингольтовича и посадил вместо него на смоленский стол русского князя Всеволода Мстиславича, внука Романа. А сам с большим полоном и добычей возвратился во Владимир.