Жозеф Кессель - Армия теней Страница 28

- Когда мы поселились в Лондоне, я наткнулся на дневник, который очень регулярно ведет моя старшая дочь - ей десять лет. Она очень хорошо описала историю ночного пробуждения, молитву и мои предупреждения. В конце она написала: "мы, привычные к таким вещам, не удивились".

* * *

Первая операция Матильды.

Одного из наших очень полезных руководителей групп недавно перевезли из тюрьмы, где его держали, в госпиталь. Вчера вечером машина "Скорой помощи" с четырьмя немецкими солдатами и медсестрой остановилась у госпиталя. Медсестра показала приказ Гестапо о передаче ей нашего руководителя группы. Ни Матильде, ни людям ее группы не пришлось воспользоваться оружием.

* * *

Феликс, Лемаск и Жан-Франсуа работают над организацией нескольких горных убежищ для людей, прячущихся от принудительной отправки в Германию.

Посетил сектор Лемаска.

Я не эмоциональный человек, но то, что я увидел, никогда не забуду. Сотни и сотни молодых людей вернулись в первобытное состояние. Они не могли мыться. Они не могли бриться. Длинные волосы свисали на задубевшие от солнца и дождя лица. Они спали в пещерах, в ямах, в грязи. Добыча пропитания ужасная ежедневная проблема. Крестьяне пытались делать то, что умели, но это не могло продолжаться вечно. Одежда распалась на лохмотья, обувь порвалась на острых скалах. Я видел ребят, привязавших к ногам вместо обуви куски старых шин или даже полоски коры. Я видел других, у которых из одежды не было ничего, кроме старого мешка из-под картошки, разрезанного на две части, который они обматывали тело на манер набедренной повязки. Невозможно узнать, откуда эти ребята. Кто они: крестьяне, рабочие, служащие, студенты? Они одинаково голодают, на их лицах одно и то же выражение страдания, твердости и гнева. Те, кого я посетил, были хорошо дисциплинированы благодаря Лемаску и отобранным им помощникам. Мы дали им столько денег и продовольствия, сколько смогли достать. Но есть еще тысячи беглецов, скрывающихся в лесах. Ни одна секретная организация не сможет помочь даже их самым элементарным нуждам. Неужели им придется либо умереть от голода, либо сдаться властям? А ведь зима еще не наступила. Горе тем, кто поставил наших молодых людей перед таким ужасным выбором.

* * *

Лемаск делает удивительные успехи. Обязанности, которые он исполнял после моего отъезда в Лондон, его сегодняшняя работа придали ему решительность и авторитет. Он контролирует свои нервы. Его энтузиазм укрощен, но просвечивает наружу, как приглушенный огонь. Он проявляет безоговорочно мощное господство над теми подверженными инстинктам людьми, которыми командует.

У меня нет времени оглядеть территории, находящиеся под надзором Жана-Франсуа и Феликса. Мне нужно будет подготовить срочный отчет для Лондона об этой инспекции для ближайшей отправки почты.

* * *

Феликс послал ко мне курьера с полным списком всего, что требуется "маки". В конце списка такое примечание:

"Виши послало роту жандармерии в этот регион, чтобы выловить нас. Я установил контакт с капитаном. Мы поговорили и поняли друг друга. Он сказал мне:

- Не бойтесь. Я был офицером Республиканской Гвардии. Я давал присягу защищать Республику. Сейчас Республика в лесах "маки". Я буду защищать ее".

* * *

Матильда сделала открытие, окончательно подтвердившее информацию, в достоверности которой мы еще не были уверены.

У портнихи, у которой в доме живет Матильда, есть сын двенадцати лет. Как и у всех городских мальчишек нашего времени, у него бледная кожа, слабые мускулы и голодный взгляд. Он очень тихий и вежливый. Матильда без ума от него. Мальчик работает пажом в отеле Т. Это хорошая работа, не столько из-за жалования, сколько из-за остатков еды из ресторана, которые ему иногда достаются. Матильду однажды пригласили на такую праздничную трапезу. Она говорила, что не видела ничего более умилительного, чем паренек, притворявшийся сытым и оставляющий лучшие куски матери, и мать, разыгрывавшая ту же комедию, хотя ничто не могло отвратить их взгляды от еды.

Ну, в конце концов, ребенок стал плохо спать. Он кричал, плакал, стонал и задыхался во сне. Самой пугающей была дрожь, которая трясла его тело. Как безумный, он кричал:

- Не делайте ей больно... Не убивайте ее... Стойте, пожалуйста, не кричите так...

Испуганная мать спросила совета у Матильды, до сих пор считая, что она медсестра. Часть ночи Матильда слушала кошмары ребенка. Потом она его тихо разбудила. И начала задавать ему вопросы. Женщина, у которой так много детей, которых она так сильно любила, умеет разговаривать с детьми. Сын портнихи рассказал ей следующее. Около недели назад ему поручили обслуживать постояльцев на четвертом этаже отеля, где он работал. Он должен был стоять на лестничной площадке и открывать дверь. Весь этаж, рассказывал он, был занят дамами и господами, которые говорили по-французски, но были немцами. К ним приходило множество людей. Это были мужчины и женщины, обычно идущие между двумя немецкими солдатами. И у этих французов всегда был неестественный взгляд, как будто они боялись, но не хотели это показывать. И их всегда приводили в один и тот же номер, номер 87. После этого из этого номера всегда доносились крики и ужасные стоны и шум. Шум прекращался, потом начинался снова и снова. - Пока вы от этого не заболеете, клянусь вам, мадам, - сказал ребенок Матильде.

- Хуже всего - голоса женщин, которым причиняют боль. И если бы вы видели их состояние, когда их возвращают назад. Их часто забирают в другой номер, а потом возвращают. И все начинается снова. Я не хотел никому рассказывать, потому что даже боюсь думать об этом.

Так мы узнали, где в этом городе расположена камера пыток.

* * *

На следующий день Матильда спросила, как бы я посоветовал портнихе поступить с сыном.

- Ну, конечно, прямо сейчас забрать его из отеля, - сказал я.

- А я убеждена, что следует оставить его там, - ответила Матильда. Очень полезно иметь шпиона в таком месте. Особенно такого невинного.

Губы Матильды сжались, и она посмотрела на меня печальным испытующим взглядом. Мне пришлось согласиться, что она права.

Серьезный удар по нашей газете.

Ее набирали в нескольких разных типографиях, каждая выпускала свою часть. Таким путем работавшие на нас наборщики могли делать свою работу быстро и незаметно Затем в тот же самый день шпоны опускали в почтовый ящик, который стоял среди десяти других ящиков в общем коридоре. Товарищ, который жил в этом доме и пользовался этим почтовым ящиком, забирал шпоны и передавал их в другую типографию, где печаталась газета. Вчера дно ящика, видимо, слишком старого, отвалилось, и шпоны с шумом посыпались на пол коридора. Глупый жилец, проходя мимо, подумал, что это взрывчатка. (Почти каждый день в городе взрывались бомбы.) и сообщил полиции. Наш друг в камере. Гестапо уже объявило, что он перешел на их сторону.