Алексей Нестеренко - Огонь ведут "Катюши" Страница 28

В штаб полка пешком пришел Худяк, мокрый, уставший, осунувшийся. Он доложил:

— Дивизион засыпало совсем.

— А где люди? Все ли живы?

— Люди в хуторе отдыхают, все живы, но не все здоровы. Есть больные этой проклятой туляремией.

— Как организовано питание? — поинтересовался я.

— Теперь проще: продовольственный склад полка рядом. Принесли продукты, а готовить будем по хатам...

Свой отъезд Зубанов отложил на сутки. Утром сильный ветер настолько утрамбовал сугробы, что по ним можно было не только пройти, но и проехать на лошади. Путь группы проверяющих лежал через хутор, вблизи которого застрял дивизион Худяка. До этого хутора я сопровождал Зубанова. Увидели мы невероятную картину. Хаты были занесены до самых крыш. Торчали одни трубы и верхушки деревьев. На дороге вместо колонны боевых установок чернели крыши кабин да что-то похожее на шалаши. Это виднелись из сугробов концы ферм направляющих боевых машин, покрытые брезентовыми чехлами. Когда мы увидели все это, Зубанов удивленно сказал:

— Ну и пурга... Повезло, что мы не уехали в ту ночь... Как только люди отдохнут, начинайте отрывать машины и подтягивайте их к хутору. Штабу переехать в Купянск.

Тепло простившись, как будто никаких споров между нами и не было, Зубанов и члены комиссии поехали по своему маршруту, а мы с Худяком пошли в хутор к гвардейцам...

Вернувшись в штаб, я почувствовал сильное недомогание, кружилась голова, тошнило... Скрутила и меня туляремия. Пришлось пролежать в постели пятеро суток.

Дней через десять дорога была расчищена, и мы со штабом и тылами полка двинулись в Купянск. О прибытии я доложил начальнику штаба армии полковнику С. П. Иванову. С Семеном Павловичем мы вместе учились в Академии имени М. В. Фрунзе, на одном факультете, в одной учебной группе. Вначале он был у нас командиром учебного отделения, а потом старшиной курса. Учился С. П. Иванов отлично, особенно блестяще он успевал по военной истории, тактике. У нас с ним сложились добрые отношения. Я уважал его за прямоту, требовательность и человечность. Бывали времена, когда вместе готовились к экзаменам. Дружили и наши семьи.

Иванову я представился строго по уставу. Увидев меня, он тепло поздоровался и приветливо сказал:

— А ну-ка садись да расскажи о себе, где и что делал в эти годы...

Вспомнили учебу в академии, однокурсников и преподавателей... Поговорили о делах насущных. Семен Павлович поинтересовался состоянием полка, а затем сообщил, что принято решение целиком сосредоточить его на правом фланге армии в районе населенного пункта Белый Колодезь. Нам отводилось два-три дня на подготовку к маршу.

На третий день штаб полка из Купянска, а дивизионы из Булацеловки двинулись в Белый Колодезь. В это время правофланговые части 38-й армии готовились к бою за населенные пункты Рубежное и Старый Салтов, что раскинулись на высоком западном берегу Северского Донца. Взять их было крайне необходимо, чтобы обеспечить захват плацдарма на подступах к Харькову. В трех — пяти километрах южнее Белого Колодезя в усадьбе совхоза разместилось полевое управление 38-й армии. Через несколько дней с севера, с участка 21-й армии, через Волчанск в Белый Колодезь прибыли два дивизиона нашего полка во главе с комиссаром Радченко. Наконец-то наш полк собрался вместе. Мы были рады этому «воссоединению». Не теряя ни минуты, командный и политический состав дивизионов включился в работу: наводился порядок в учете и отчетности, организовывался ремонт и профилактический осмотр боевых машин, пополнялся запас снарядов и горючего.

Мы подводили итоги боевых действий дивизионов, делилисьопытом. Радченко поведал мне историю о том, как его подвела Курская магнитная аномалия.

— После этого случая, — сказал Радченко, — я убедился, что она существует...

А дело было так.

Командующий артиллерией 6-й армии полковник Д. И. Турбин поставил перед Радченко задачу уничтожить скопление противника в одном из населенных пунктов. Но Турбин забыл предупредить комиссара о магнитной аномалии...

Радченко сам проверил исходные данные и был абсолютно уверен в успехе. Доложили о готовности дивизиона к открытию огня. Радченко подал команду:

— Проверить установки! Огонь! — Все напряженно смотрели в цель.

— Каким способом ты наводил боевые машины? — неожиданно спросил Турбин.

— Как обычно, при помощи артиллерийской буссоли, — ответил Радченко.

Турбин схватился за голову:

— Что ты наделал! Магнитная аномалия! Здесь буссолью пользоваться нельзя! Надо стрелять только по угломеру!

Радченко закричал:

— Стой! Огонь отставить!

Но было уже поздно. Раздался дружный залп... Прошли секунды... По шуму летящих снарядов комиссар и все присутствующие на наблюдательном пункте поняли, что случилось непоправимое. Снаряды летели в другом направлении. К счастью, залп лег все-таки на территории врага, вблизи деревни, находившейся в полутора километрах от переднего края.

С участка соседней дивизии Турбину по телефону вскоре доложили, что из района, куда был дан залп, противник отошел и оставил населенный пункт, который без боя заняла разведка передовых батальонов. Доложили также о больших потерях врага в живой силе и технике, о том, что захвачены пленные.

Турбин приказал артиллерийской батарее, находившейся недалеко от огневой позиции дивизиона, произвести пристрелку цели и передать данные Радченко.

Новый мощный залп нанес гитлеровцам огромный урон и вынудил их отойти. Наши части продвинулисьвперед на несколько километров, захватили выгодный рубеж и приступили к усовершенствованию обороны. Правда, для дальнейшего наступления у нас не было ни сил, ни средств. Однако и противник в этом направлении наступать не решался.

Вскоре к нам в Белый Колодезь приехал командующий артиллерией фронта генерал-майор Н. В. Гавриленко — энергичный, смелый человек, очень опытный артиллерист. Генерал привез нам радостную весть. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1942 года за успешные боевые действия полк награждался орденом Красного Знамени. Наш полк был первым гвардейским минометным полком, удостоенным высокой правительственной награды.

Генерал побывал во всех дивизионах, беседовал с гвардейцами, интересовался боевой готовностью батарей, давал практические советы. Своим вниманием и чуткостью он располагал к себе, хотя внешне казался несколько суровым и резким.

После знакомства с полком он рассказал мне и комиссару о замысле готовящейся частной операции по захвату плацдарма на западном берегу Северского Донца. Так как артиллерии не хватало, особую надежду в этой операции Гавриленко возлагал на наш полк и дивизион Вальченко.