Елена Егорова - Наш влюбленный Пушкин Страница 28

Николай Афанасьевич Гончаров

Неизв. худ. 1810–е гг.

Быть может, она права, а не прав был я, на мгновение поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае, Вы совершенно свободны; что же касается меня, то заверяю Вас честным словом, что буду принадлежать только Вам или никогда не женюсь». (Перевод с франц.)

Наталья Николаевна и не думала повиноваться матери. 9 сентября в Болдине Пушкин получает от невесты письмо, где она подтверждает слово, данное на помолвке, и пишет о готовности выйти замуж без приданого и прочих условий. Поэт отвечает: «Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у Ваших ног, чтобы поблагодарить Вас и просить прощения за причинённое Вам беспокойство. Ваше письмо прелестно, оно вполне меня успокоило…» Добавим: и вдохновило на творчество.

Большое Болдино. Усадебный дом и памятник А.С. Пушкину Фото 2010 г.

Дела по разделу имения и вступлению в права распоряжения Кистенёвым были закончены 16 сентября 1830 года, но надо было оформить документы, необходимые для получения закладной в Опекунском совете, а потом из – за эпидемии холеры поэт попал ещё на два месяца в карантин. Дважды безуспешно пытался он прорваться к невесте. До него доходили ложные слухи, будто она выходит замуж на некоего В. Давыдова, студента Московского университета. Наталья Николаевна прислала жениху письмо с ревнивыми упрёками по поводу его посещения княгини Прасковьи Николаевны Голицыной, которая обещала ему разузнать о карантинах. Ревность невесты позабавила поэта (княгиня была некрасива и очень толста) и, наверное, порадовала в глубине души.

Несмотря на всё это, Пушкину никогда так плодотворно не работалось, как в том вынужденном осеннем затворе в Болдине. Поэт находился в расцвете творческих сил. Шедевры выходили из – под его пера один за другим: последняя глава «Евгения Онегина», «Повести Белкина», «Маленькие трагедии», «Домик в Коломне», около 30 стихотворений, критические статьи.

Большое Болдино. Кабинет А.С. Пушкина. Фото 2007 г.

С третьей попытки Пушкин прорвался через холерные кордоны и прибыл в Москву 5 декабря 1830 года. Свадьба его снова откладывалась: сначала были Рождественский пост и Святки, когда не венчали, потом поэт долго не мог получить деньги по закладной за Кистенёво из – за всплывшего юношеского долга. Выручил гонорар за издание трагедии «Борис Годунов», написанной в Михайловском в 1825 году. Когда 38 000 рублей за имение были наконец получены, из них 11 000 рублей поэт отдал на неопределённый срок взаймы тёще на приобретение приданого невесте, 10 000 рублей одолжил Нащокину, находившемуся в трудных обстоятельствах. Пушкин снял на полгода за 2000 рублей престижную квартиру на Арбате, в доме Хитрово, куда не стыдно было привезти молодую жену – красавицу. И всё равно свадьба бесконечно переносилась: теперь её уже оттягивала Наталья Ивановна Гончарова, видимо, рассчитывавшая что – то ещё урвать у жениха. Об ускорении бракосочетания хлопотала Вёра Фёдоровна Вяземская, приглашённая быть посажённой матерью. К несчастью, накануне венчания она, будучи беременной, стала сама вешать икону, упала и сильно расшиблась. У неё произошёл выкидыш. Незадолго до свадьбы из Петербурга пришло ещё одно очень печальное для Пушкина известие: 14 января скончался от тифа близкий друг поэта Антон Дельвиг.

Вместо Вяземской посажённой матерью согласилась быть графиня Елизавета Петровна Потёмкина. Венчание состоялось 18 февраля, незадолго до Масленицы и начала Великого поста, в церкви Вознесения Господня на Царицынской улице – части Большой Никитской, где жили Гончаровы. Утром этого дня посыльный принёс жениху от Натальи Ивановны весть, что свадьбу придётся отложить, поскольку у неё нет денег на карету. Пушкин передал деньги оплатить и этот малый расход. Можно представить себе, как переживала юная невеста.

Во время таинства венчания, когда молодых обводили вокруг аналоя, с него вдруг упали Евангелие и крест, а у поэта погасла венчальная свеча. «Все плохие предзнаменования», – сказал Пушкин по – французски, выходя из церкви. У дверей дома на Арбате его встречали Нащокин с Вяземскими – Петром Андреевичем и его сыном Павлушей, который держал икону. На свадебном вечере поэт был весел и гостеприимен, а юная Натали блистала красотой.

Счастливые годы замужества

Первое семейное утро началось для Натальи Николаевны со слёз: муж вышел к друзьям, приехавшим с поздравлениями, да так заговорился с ними, что вернулся только к полудню. Но вскоре это забылось. Пушкин стал вывозить жену на балы, маскарады, в театры. Там все восхищались её красотой и грацией. «Пушкин, ты – поэт, а жена твоя – воплощённая поэзия!» – воскликнул писатель и археолог Александр Вельтман, когда 24 февраля на маскараде в Благородном собрании ему представили Натали. Из подмосковного села Захарова приехала в то время крепостная Марья Фёдоровна, дочь няни Арины Родионовны. Марье очень понравилась жена поэта, но её искусное рукоделие вызвало ещё большее восхищение крестьянки.

Москва. Дом на ул. Арбат, 53, где в 1831 г. жили молодожёны Пушкины

По традиции Пушкины устроили в своём доме бал для родственников, ближайших друзей и знакомых. Вот что писал брату московский почт – директор Александр Яковлевич Булгаков: «Пушкин славный задал вчера бал. И он, и она прекрасно угощали гостей своих. Она прелестна, и они как два голубка. Дай Бог, чтобы всегда так продолжалось. Много все танцовали, и так как общество было небольшое, то я тоже потанцевал по просьбе прекрасной хозяйки, которая сама меня ангажировала. <…> Ужин был славный; всем казалось странным, что у Пушкина, который жил всё по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство. Мы уехали почти в три часа».

«Я женат – и счастлив. Одно желание моё, чтоб ничего в жизни моей не изменилось – лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился», – писал Пушкин своему другу и издателю Плетнёву. Наверное, похожее чувство испытывала и Наталья Николаевна, хотя вживаться в роль хозяйки дома ей было, конечно, непросто. А поэт в другом письме к Плетнёву писал: «…жёнка моя прелесть не по одной наружности».

Даже своенравная Наталья Ивановна Гончарова поначалу была всем довольна и, казалось, даже полюбила Пушкина: он был предупредителен с нею, относился к ней с почтением, по её настоянию ездил с Натали молиться по церквям. Но долго так тёща не выдержала, снова стала выяснять с зятем денежные отношения (отдавать долг за приданое ей очень не хотелось), наговаривать дочери на мужа. И Пушкин принял дипломатичное решение: увёз жену в Петербург на полтора месяца раньше намеченного срока, а тёще позднее написал: «Я был вынужден уехать из Москвы во избежание неприятностей, которые под конец могли лишить меня не только покоя; меня расписывали моей жене как человека гнусного, алчного, как презренного ростовщика, ей говорили: ты глупа, позволяя мужу и т. д. Согласитесь, что это значило проповедовать развод. Жена не может, сохраняя приличие, позволить говорить себе, что муж её бесчестный человек, а обязанность жены – подчиняться тому, что я себе позволю. Не восемнадцатилетней женщине управлять мужчиной, которому 32 года. Я проявил большое терпение и мягкость, но, по – видимому, то и другое было напрасно. Я ценю свой покой и сумею его себе обеспечить».