Дмитрий Быков - Статьи из еженедельника «Профиль» Страница 28

Прыжки через стол начались очень скоро, причем без прямого участия Павловского: дело борьбы против главных претендентов на престол взял на себя Сергей Доренко. Тем не менее Глеб Олегович сочинил и даже опубликовал несколько фельетонов, в которых доказывал, что Лужков — это Катилина нашего времени и что его борьба против Ельцина есть, в сущности, «легальный заговор».

Авторы этих строк знают людей, которые всерьез уверяют, что и московские взрывы осени 1999 года — дело рук Павловского!

Впрочем, на это сам Глеб Олегович ответил исчерпывающе: «Последствия тех взрывов были непредсказуемы. Нация могла сплотиться вокруг Путина, а могла во всем обвинить Кремль»… По счастью, грамотный аналитик был тогда на стороне Кремля. А не на противоположной.

Секрет успеха

Как бы то ни было, Глеб Павловский получил от Путина давно желанную возможность влиять на кремлевскую политику. Начальником экспертного управления администрации президента был назначен один из ведущих специалистов ФЭПа (Фонд эффективной политики создан непосредственно Павловским) Симон Кордонский, а начальником информационного отдела главного управления внутренней политики администрации — другой давний друг и соратник Павловского, Максим Мейер.

Каков главный секрет успеха Павловского? Сам он об этом скромно молчит. Знающие люди утверждают, что всему виной профессия историка в сочетании с цинизмом и редким умением ориентироваться в информационном пространстве. Мало кто лучше Павловского умеет нагнетать напряжение в этом виртуальном мире и тут же разряжать его. Не случайно именно Сеть оказалась незаменима в деле столь любимого Павловским «вбрасывания» в СМИ компромата на того или иного деятеля.

Сейчас Глеб Олегович стал настоящей телезвездой, много выступает в прессе и, по слухам, пишет какой-то эпохальный труд. Однако похоже, что на самом деле он неусыпно работает над плетением своей сети. Именно она может прокормить его, когда не очень склонный к благодарности президент решит, что ему надоели советы главного политтехнолога.

№ 11(233), 26 марта 2001 года

Восточный берег Йордана 

(Инга Ростовцева и Дм. Быков под псевдонимом Андрей Гамалов)

Потомственный дворянин немецкого происхождения, министр просвещения в столыпинском правительстве, Борис Йордан, уезжая в 1919 году в Сербию по приглашению ее короля, даже не догадывался, как именно вернется в Россию его внук и тезка восемьдесят лет спустя.

Вокруг света за 80 лет

Среди предков Бориса Алексеевича Йордана, родившегося в Америке 2 июня 1966 года, — грузинский царь Вахтанг VI, адмирал Шишков (рьяный патриот и славянофил, враг Пушкина), историк Татищев, теолог Шмеман, да и дедушка его, как мы уже заметили, был не последний человек при дворе. К тому же, как и все Йорданы по мужской линии, дедушка-столыпинец был выпускником элитного военно-учебного Пажеского корпуса.

Отец Бориса Йордана — Алексей — в свое время окончил кадетский корпус в Югославии, причем в довольно высоком звании фельдфебеля; сейчас Йордан-старший входит в нью-йоркское объединение «Российский кадет» и является главным редактором журнала «Кадетская перекличка», который издается в Америке.

О кадетах и сам Борис Йордан может говорить часами, он финансирует программу по преобразованию детских домов и средних школ в кадетские корпуса. Декларированная цель учебных заведений — воспитание молодежи в духе патриотизма и мужского братства. Йордан спонсировал фильм Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» и задолго до путинской кампании по формированию новой национальной идеологии сетовал: «Сегодня в России совершенно нет патриотического воспитания. Без национальной идеи мы никуда не сдвинемся! Я знаю русский народ, это народ очень циничный, может быть, самый циничный в мире — но когда надо, он отдаст за Родину все, что имеет».

Жена Йордана, Элизабет (Елизавета), урожденная Терентьева, тоже из дворянок. В семье трое детей. От предложения корреспондента «Профиля» дать интервью для рубрики «Вторая половина» Элизабет отказалась: «Что вы, есть люди более достойные, чем я. Хотите, дам вам телефон одной монахини, которая работает в онкологическом центре?»

Оказавшись с четой Йордана в православной церкви, подчиненные нашего героя были поражены тем, как вдохновенно и со знанием дела Борис и Лиза распевали псалмы вместе с церковным хором.

В этой связи совершенно замечательно звучит заявление депутата Василия Шандыбина о том, что русского Киселева сменили на американца «Иордана».

Другое дело, что всякая ассоциация с приватизацией (а к ней Йордан имел самое прямое отношение) у коммунистов вызывает стойкую аллергию.

Учитель русского

В 1988 году Борис Йордан получил степень бакалавра Нью-Йоркского университета по истории российско-американских экономических отношений, на практику расторопного студента направили в Конгресс США. После выпуска Йордан недолго работал в отделе проектного финансирования инвестиционного банка Kidder Peabody, а с 1990 года пришел в Credit Swiss First Boston — один из первых банков, решивших вкладывать деньги в российскую экономику.

В России наш герой в самом скором времени свел знакомство с командой приватизаторов, идеологом и вождем которой был Анатолий Чубайс, радикалом — Альфред Кох, а душой общества — Борис Немцов.

Работая в московском представительстве CS, Йордан начинает консультировать молодое российское правительство по вопросам приватизации и реформ. Концепция их, как известно, была сориентирована на каноны чикагской экономической школы. Не понаслышке зная о ней, Йордан значительно превосходил в этом смысле своих русских сотоварищей. Рассказывают, что в Доме правительства трудоголику Йордану даже выделили диванчик. Он целыми сутками пропадал на Краснопресненской набережной, ломая голову над новой экономической концепцией. Кстати, привычка дневать и ночевать на работе сохранилась у Йордана и по сей день.

Благодаря своим связям с реформаторами, с одной стороны, и западными инвесторами — с другой, Борис Алексеевич скупил для банка CS First Boston 17 миллионов ваучеров — фактически каждый восьмой чек из выпущенных Госкомимущества. Но в руках Бориса Йордана «чубайсовские фантики» превращались в живые деньги. Вскоре First Boston сделался крупнейшим оператором фондового рынка, держателем значительного пакета акций «ЛУКойла», приобрел Балахнинский бумажный комбинат.

Приватизация комбината (за $7 млн. — это неполная стоимость одной новой бумагоделательной машины!) произошла не без участия другой американки — Гретчен Уилсон, представительницы Мирового банка, жены президента новгородского НБД-банка Бориса Бревнова (близкий друг Бориса Немцова). Что интересно, в скором времени CS First Boston продал Балахнинский комбинат уже за $25 млн.