Бернгард Рогге - Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 Страница 28

Теперь произошло одно событие, которого я ждал с немалой тревогой, – зона действий «Пингвина» стала частично перекрывать нашу. Они радировали, что находятся в точке с координатами 33° южной широты, 68° восточной долготы, что, на мой взгляд, было слишком близко к нам, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Я пришел в еще большее раздражение, когда стало ясно, что судно не придерживается тщательно спланированной разграничительной линии между нашими двумя зонами. Однако, поскольку «Пингвин», по всей видимости, оперировал за пределами своей зоны действий с одобрения Морского штаба, я решил в будущем не столь педантично придерживаться границ своей зоны действий.

Последовал очередной долгий утомительный период ожидания. Пленные китайцы были освобождены от карантина, в который их заключил доктор Рель, после того как один из них умер по неизвестной причине. Мы распределили их на работу на корабле подобно их арабским и индийским товарищам по плену, и вскоре каждая служба на судне имела свой процент цветных помощников – арабов в машинном отделении, индийцев для палубной работы, цветных стюардов в кубриках старшин; я выбрал «боя Мохаммеда», важного пожилого индийца с белой бородой, и в «дни кэрри» рис нам готовили индийцы, а подавали китайцы.

18 сентября, спустя целую неделю со дня потопления «Бенарти», мы начиная с полудня стали крейсировать на скорости 9 узлов на юго-юго-восток в направлении Австралийской трассы, стараясь не спешить, чтобы случайно не встретиться, тем более не вступить в столкновение с «Пингвином». Я был полностью готов к тому, что пройдет несколько дней, прежде чем мы обнаружим какой-нибудь корабль, но я все равно предпочитал вести активный поиск, и не быть пассивным, особенно теперь, когда в Европе шла ожесточенная Битва за Англию.

Вечером 19 сентября я приказал остановить двигатели, чтобы сэкономить горючее, и мы дрейфовали при сильном волнении. В 10.55 впередсмотрящий на мостике заметил по левому борту почти на четверть румба слева какое-то судно, извергавшее клубы дыма; это был четвертый корабль, демонстрировавший свое присутствие подобным образом. Похоже, он шел на запад, предположительно покидая Австралию. Я объявил тревогу и скомандовал дать полный ход вперед, поскольку противник скоро ясно увидел нас в лунном свете. Но искры, летевшие из трубы, вынудили меня снова снизить скорость, пока двигатели не прогреются; максимум того, что мы могли выжать без летящих искр, – это 12 узлов.

Противник выглядел как многотрубный, достаточно большой корабль, и он шел на высокой скорости с потушенными огнями. Проконсультировавшись с Кэшем, я принял решение сделать круг и зайти противнику в корму для атаки, дав себе время до полуночи для подобного маневра. Спустя восемь минут после полуночи мы резко развернулись к нашей мишени, которая теперь находилась от нас под углом 45°, и открыли откидные борта, чтобы дать глазам артиллеристов привыкнуть к темноте. Напряжение выросло, когда дистанция сократилась до 5 тысяч метров, а мы по-прежнему не могли определить мишень. Прошло еще несколько минут, дистанция сократилась до 3500 метров, но не похоже было, чтобы нас заметили. Потом я понял, что это пассажирский корабль, поэтому решил остановить его при помощи сигналов и захватить в целости и сохранности, чтобы можно было перевезти на него наших пленных.

Сигнальным фонарем мы послали вызов противнику и немедленно получили ответ: «Понято».

«Не пользуйтесь рацией», – просигналил я, и противник снова ответил: «Понято».

Затем я послал сигнал: «Лечь в дрейф, или открываю огонь», и это было должным образом принято. «Что за судно?» – запросил я и получил ответ: «Комиссар Рамель».

Я приказал им ждать нашу шлюпку, и вражеский корабль остановился, выпустил пар и включил огни. Одновременно мы направили на него свой прожектор, и его слепящий свет показал нам пассажирский корабль с черным корпусом и желтыми надстройками, похожий на лайнер Тихоокеанской пароходной компании; на полуюте стояло небольшое орудие, но без прислуги. Обменявшись сигналами, мы продолжали сближаться на скорости 9 узлов, но в этот момент из радиорубки поступило донесение, которого я так надеялся избежать: «Противник ведет радиопередачу».

Мгновение я колебался, прежде чем открыть огонь, все-таки это был пассажирский корабль, но этого нельзя было избежать, и секундой спустя наши снаряды били по нему в упор. Одновременно мы создавали противнику активные радиопомехи на волне 600 метров. Его рация умолкла, и мы соответственно прекратили огонь, но мостик и бак уже были объяты пламенем. Затем рация противника вновь начала передавать уже волны 18 метров. «RRRR – местонахождение... «Комиссар Рамель» обстрелян». Между тем их первый сигнал SOS был принят на Маврикии и другими береговыми станциями и передан дальше. После этой второй передачи нам уже не было никакого смысла дальше сдерживаться. Мы всадили в корпус противника несколько фугасно-трассирующих снарядов и увидели внутри языки пламени, которые лизали корпус судна через иллюминаторы. Скоро весь теплоход был объят пламенем. В воду были сброшены две шлюпки, затем замигал сигнальный фонарь. «Вышлите шлюпку. Вышлите шлюпку». К тому времени, как мы спустили шлюпку – а это было непростым делом при таком волнении – и она подошла к судну, пламя распространилось настолько, что никто не мог подняться на борт. Одна из шлюпок отошла от кормы противника, а две другие кружили в темноте, не делая попыток сблизиться с нами; на одной из них установили мачту и собирались поставить парус.

Наша моторная шлюпка не была предназначена для выполнения подобных задач. Это была открытая шлюпка без дополнительных цистерн плавучести, и ее парусиновый тент нельзя было снимать, в противном случае у рулевого ухудшалась видимость, но каким-то образом нам удалось прорваться, и лодка кружила вокруг шлюпок противника, как пастушья собака. Наконец на наших палубах собрались 42 англичанина, 14 белых и 7 черных французских граждан; один англичанин и два негра были убиты при артобстреле. Три шлюпки были пущены по воле волн, едва спасли немногие пожитки выживших. Корабль ярко полыхал, и мы открыли огонь из кормовой пушки, чтобы покончить с ним, и он ушел под воду среди дыма и огня. Отражение языков пламени на облаках на высоте 2 тысячи метров у нас над головой исчезло, и в сгустившейся темноте наши лица овевал влажный бриз, насвистывая слабую заунывную мелодию.

Мы выяснили, что нашей последней добычей оказался корабль водоизмещением 10 061 тонна, на котором из Австралии в Англию везли груз жира, кож, мыла, фруктов и джема. Его шкипер, капитан Макензи, 64-летний шотландец, много лет жил в отставке в Сиднее, но, когда в Суве[19] англичане реквизировали «Комиссара Рамеля», они оторвали его от гольф-клубов и поставили командовать судном в первом рейсе в Англию. Команду набрали с большим трудом – похоже было, что большинство из них давно на мели и перебивается случайными заработками, потому что первая французская команда дезертировала. Французский шкипер, месье Сабуре, путешествовал на корабле в качестве пассажира.