Алексей Медведев - Разговор с молодым другом Страница 28

До начала состязаний тяжеловесов не было, пожалуй, ни одного знатока и любителя спорта, который сомневался бы в легкой победе Пауля Андерсона. Но грозную конкуренцию ему составил аргентинец Хумберто Сальветти. Их поединок проходил очень напряженно и интересно.

Жим оба спортсмена начинают со 167,5 килограмма. Сальветти легко берет вес, а Андерсону попытку не засчитывают, так как он не смог удержать штангу положенные две секунды и опустил ее раньше сигнала судьи.

Сальветти второй подход использует на 172,5, и снова — успех, у Андерсона третья, последняя попытка. Она заканчивается неудачно, так как выжатый вес 172,5 килограмма он опять до сигнала судьи сразу опускает: сдают нервы. А аргентинец во втором подходе под гром аплодисментов и восторженные крики болельщиков выжимает 175 килограммов. Но 180 килограммов ему не покорились. В зале творится что-то невероятное. На трибунах стоит сплошной гул.

Фотографы, еще час назад державшие под прицелом Андерсона, теперь плотным кольцом обступили аргентинца. Шансы Хумберто очень высоки. Это понимает и Андерсон. Всегда спокойный, даже меланхоличный, он сейчас быстрыми, насколько позволяет его грузное тело, шагами меряет сцену.

Рывок не вносит никаких изменений в соотношение сил: оба атлета берут 145 килограммов. Впереди на 7,5 килограмма по-прежнему Сальветти.

Начинается заключительная часть этого волнующего поединка. Сальветти делает подход на 175 килограммов, во втором фиксирует 180 килограммов. Просит еще 5 килограммов, но не может поднять штангу до груди.

— На штанге сто восемьдесят семь с половиной килограммов, первый подход сделает Пауль Андерсон, — объявляет судья.

Американец неторопливо подходит к снаряду, очень легко берет его на грудь, выталкивает, но удержать положенные две секунды не может. Второй подход — тот же результат.

— Боже, что со мной творится? — громко спрашивает себя Андерсон. Он весь побагровел от волнения. Идет за кулисы. Ложится отдохнуть, но тут же вскакивает со своего места.

Третий подход. Андерсон с огромным напряжением толкает вес. Судья-фиксатор, очевидно страстный поклонник Пауля, явно нарушая правило двух секунд, тут же дает команду «опустить». Раздаются свист, выкрики. Сальветти подбегает к судейской коллегии и что-то кричит. Но… все закончено. Оба атлета набрали в сумме по 500 килограммов. Оказавшись более легким, Андерсон вышел на первое место.

«Трудно себе представить, — писала по этому поводу одна из газет, — что гигантский американский „бэби“ мог быть коронован лишь только потому, что разыскал кого-то тяжелее себя».

Соревнования тяжелоатлетов в Мельбурне закончились незначительной победой американцев. Они набрали 42 очка против 41 сборной СССР. Что ж, американцы оказались сильнее. Мы знали, что нужно готовиться к новым поединкам. Если на этот раз штангисты не смогли особенно порадовать, то в целом атлеты СССР одержали уверенную победу, намного обойдя атлетов США. «Россия — ведущая спортивная нация века», — писала в день закрытия соревнований американская газета. 37 золотых, 29 серебряных и 32 бронзовые медали — такого результата еще не удавалось добиться никому.

Мировая печать высоко оценила эти успехи. Нам было приятно и радостно читать статью американского корреспондента, в которой он подчеркнул, что Гимн Советского Союза стал «более знаком участникам игр и присутствовавшим зрителям, чем гимн США». «Игры закончились победой России по очкам и по количеству медалей», — отмечала другая американская газета.

Но не только количеством медалей, призовых мест и рекордов оценивается наша победа. Добрые чувства, товарищеские рукопожатия, взаимные поздравления, откровенные беседы о спорте и жизни, конечно, не вошли в судейские протоколы. Но они были главными итогами закончившихся спортивных баталий. На олимпийских стадионах побеждала дружба народов.

Из Мельбурна во Владивосток вся советская олимпийская команда возвращалась на теплоходе «Грузия». А потом специальные поезда помчали нас к родной Москве. Никогда не забыть этого пути.

Помнится, в городе Ворошилове в наше купе вошел старик. Был он весь в инее. Разыскал Богдановского, крепко обнял его и протянул любовно сделанную из клыка тигра игрушку.

— Вот, если сын есть, подари ему. И скажи, пусть растет таким же сильным, — сказал наш гость. — Русский народ силу любит и ценит.

Стоянка у поезда небольшая. Отдал старик подарок и вышел из вагона. Только погрозил нам на прощание пальцем и сказал:

— Смотрите, ребята, больше американцам не проигрывайте…

Подошел дежурный по станции. Увидел нашего гостя, поздоровался с ним:

— Здравствуйте, Иван Павлович. С каким делом в город пожаловали?

— Да вот ребяток наших увидеть, поздравить.

Оказалось, что этот старик проделал на лыжах большой путь по тайге, чтобы увидеть победителей, пожать им руки.

До самой Москвы, днем и ночью, в лютый мороз, с самыми различными подарками, со словами сердечного привета шли к нашему составу люди. Это была поистине демонстрация всенародной признательности. Каждый из олимпийцев воспринимал все это как высшую награду за свой самоотверженный труд, как наказ быть завтра еще на большей высоте.

Улан-Удэ, Новосибирск, Иркутск, Свердловск, большие города и едва освещенные полустанки, крупные железнодорожные узлы и маленькие разъезды — повсюду стихийно возникали митинги, происходили трогательные встречи… Они наглядно показали нам, что быть чемпионом и рекордсменом своей страны — это не только большая честь, но и большая ответственность. Каждый успех или неуспех перестает быть чем-то личным, становится успехом или неуспехом нашего народа, нашей Родины, ее радостью или печалью.

В морозный январский полдень мы вышли на перрон Ярославского вокзала. Кажется, вся Москва встречала нас.

Маленький Саша, взобравшись ко мне на руки, спросил:

— Пап, а пап, почему так много народу? Что сегодня — праздник?

— Да, сынок, сегодня у всех у нас большой, радостный праздник, — ответил я ему.

А через день в ослепительно сверкающих залах Кремлевского дворца руководители Коммунистической партии и Советского правительства устроили прием в честь спортсменов.

С краткой речью выступил Никита Сергеевич Хрущев.

— Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство, — сказал он, обращаясь ко всем нам, — очень, очень довольны, очень рады вашим успехам.

С ответом выступил Владимир Куц. Когда он произносил благодарность Коммунистической партии и Советскому правительству за заботу о физкультурниках, о развитии отечественного спорта, каждому казалось, что прославленный олимпиец говорит именно то, чем переполнено и его сердце. Вот почему, когда Володя закончил, небывало громкое, мощное «ура» пронеслось под сводами Георгиевского зала.