Константин Денисов - Под нами - Чёрное море Страница 28

Мощные выстрелы дальнобоек освещали аэродром, а на горизонте занялось мерцающее багровое зарево. Слышать такую канонаду и видеть необыкновенный световой эффект мне, признаться, пришлось впервые…

Вот прогрохотал очередной выстрел, и во вспышке света я разглядел бегущего ко мне посыльного с КП. Неужели вылет? Так и есть. Запустил двигатель, вырулил на восточную границу аэродрома. Взлет в направлении на такой ориентир, как проблесковый маяк, дает возможность избежать потери пространственной ориентировки — ведь горизонт не виден.

В наборе высоты развернулся в сторону Севастополя, где еще смутно попыхивали очаги пожаров, возникших после дневного налета вражеской авиации. Веду машину под нижней кромкой облаков на высоте 50 — 70 метров. Дождь. Какой уж там противник! Где его искать?..

При очередном развороте увидел включенный на аэродроме посадочный прожектор. По радио приказ: "Немедленно идите на посадку!"

Приземляю машину с прямой. Досадую, что напрасно жег бензин, ведь все это легко было предвидеть начальнику штаба группы колесных самолетов майору А. М. Колосову, который, недооценив сложность метеоусловий, принял абсолютно необоснованное решение.

Потом мы с ним, конечно, разобрались без излишних экивоков. Майор извинился, ну и ладно. Главное ведь, чтобы уроки шли впрок. Как положительные, так и отрицательные…

Наша эскадрилья, получившая на пополнение четыре И-16, постепенно вновь превратилась фактически в штурмовую. Она теперь действовала как бы внакладку с «ильюшиными», развивала их успех. Но небронированные И-16 на малых высотах были гораздо уязвимее от зенитного огня, не говоря уже об огне из ручного стрелкового оружия, который для «илов» был, как говорится, что слону дробина. А в реальной жизни эти теоретические выкладки выглядели так. 16 ноября был сбит младший лейтенант Сергей Моисеенко, а 18 ноября осколком снаряда серьезно ранен младший лейтенант Петр Никаноров, которого пришлось отправить в госпиталь. Летчики Василий Бородин, Василий Семенов и Филипп Герасимов нередко приводили свои самолеты со множеством пробоин. На машине Георгия Матвеева, ставшего уже капитаном, 19 ноября оказался поврежденным механизм управления уборкой и выпуском шасси, в результате чего он посадил самолет на фюзеляж. А боевая страда продолжалась, и смысл ее был все же не в подсчете пробоин…

— На восточной окраине поселка Камары обнаружено 35 вражеских танков в готовности поддержать атаку своих войск, — услышал я в телефонной трубке голос Алексея Колосова. — Сколько самолетов можете поднять?

Ответил, что у меня одиннадцать машин готовы к вылету, а две — в текущем ремонте.

— Понятно. Командир группы приказал: во взаимодействии с восемью Ил-2 всем составом эскадрильи нанести удар по скоплению вражеских танков. Взлет — через 15 минут.

Взлетели «ильюшины», за ними наши «ишачки», а потом и четыре «яка», усиливавшие прикрытие.

Через 17 минут мы над целью. Атакуют «илы», мы пока выше их на 300 метров — я во главе тройки, а остальные парами — ходим по кругу. «Илы» — основная ударная сила, мы как бы второй эшелон, обязанный в первую очередь прикрыть штурмовиков с воздуха.

На окраине поселка Камары уже занялись несколько пожаров. «Илы» отработали, пора нам добавлять горячего. Нажав кнопку включения передатчика, передаю команду:

— "Ястребы", я "Краб-один!" Принимайте прикрытие «горбатых», атакуем цель.

— "Ястреб-двенадцатый", понял. Прикрываем! — последовал ответ.

В первой атаке мы применили реактивные снаряды, во второй — пулеметный огонь. Вражеские зенитчики, оправившиеся от первоначального шока, свирепствовали вовсю, но все самолеты эскадрильи вернулись на свой аэродром.

Когда подвели итоги вылета, получили данные о положении в районе цели, стало ясно, что наши войска, поддержанные авиацией, сорвали контратаку врага, на поле боя противник оставил несколько подбитых танков, сотни трупов солдат и офицеров.

19 ноября аналогичные удары были нанесены по немецким войскам, пытавшимся овладеть господствующей высотой на подступах к Балаклаве, и по механизированной колонне, двигавшейся приморской дорогой в сторону Верхнего Чоргуня. Но на этот раз штурмовать И-шестнадцатым не пришлось: в обоих случаях было противодействие с воздуха.

В очень четко отработанном взаимодействии с «яками» нам удалось сбить пять Ме-109. «Мессеров», пытавшихся атаковать «илы» на малой высоте, связали боем «ишачки», а тем временем «яки», в первом случае двумя парами, во втором тремя, внезапно сверху на скорости атаковывали и одного за другим сбивали «худых». Мы в двух боях потеряли один самолет.

Рано утром 21 ноября войска 1-го и 2-го секторов своими смежными флангами перешли в наступление, но встретились с также двинувшимися вперед крупными силами врага, в том числе и танковыми. Произошло встречное сражение, длившееся весь день. Ожесточенные бои не утихали и в следующие два дня. Поселок Камары и некоторые высоты много раз переходили из рук в руки. Примерно такая же ситуация сложилась и в 3-м секторе при попытке наших войск овладеть хутором Мекензия. Последним проявлением активности противника здесь была его контратака, предпринятая 23 ноября в целях улучшения своей позиции. На этом наступательный порыв немецко-фашистских войск здесь иссяк. Противнику не удалось с ходу захватить Севастополь с севера. Не помогла ему в этом и мощная поддержка с востока. Прекратив штурм, враг начал планомерную подготовку к новому наступлению.

Подводя итоги месячной обороны Севастополя и отражения первого штурма врага в период с 13 по 21 ноября, генерал-майор И. Е. Петров писал в газете "Красный Крым" от 4 декабря 1941 года:

"… наши славные герои-летчики успешно отражали удары врага с воздуха, громили наземные войска, уничтожив за месяц сотни самолетов, танков и бронемашин…"

Конечно, такая оценка очень приятна. Но мы понимали, что в этом заслуга авиаторов всего оборонительного района, а не только штурмовиков и взаимодействовавших с ними истребителей.

Да, в достижение успеха свой вклад внесли все авиаторы ВВС Черноморского флота. Но мне, как истребителю, конечно, более знакомы и близки дела экипажей «ишачков», "мигов", «яков» и «чаек» из группы колесных самолетов, на которых легла основная тяжесть борьбы с авиацией противника при отражении ее налетов на Севастополь и прикрывавшие его войска.

Их тогда не было одновременно и четырех десятков, но летчики дрались не числом, а умением. Так, в начале ноября в одном из боев пилоты 9-го авиаполка лейтенанты Павел Елохин и Александр Катров сбили три фашистских самолета. А несколькими днями позже, барражируя в воздухе на И-153, старшие лейтенанты Илья Цыпалыгин и Михаил Феоктистов, встретив два Хе-111, одного сбили, а другой, подбитый, сбросил в море бомбы и на одном моторе ушел в обратном направлении. За месяц боев уже известный читателю старший лейтенант Евграф Рыжов записал на свой счет еще пять сбитых вражеских самолетов. В воздушных боях отличились тогда лейтенанты Василий Хряев, Андрей Сидоров, сержант Константин Шелякин и многие другие.