Фрида Вигдорова - Девочки (дневник матери) Страница 29

11 июня мы переехали на дачу.

Саша:

— Мама, смотри, какую Галя устроила сегодня обманию: вышла за калитку и кричит: «Мама приехала!» Я побежала, а тебя нет, а Галя стала дразниться: «Оглядка, соленая пятка!»

— Мама, Галя всё дразнится… Я всё думаю — как бы мне ей ответить? Я буду кричать: «Галка-палка-кишка — никому не нужна!»

Саша:

— Мама, дорогая, я тебя никогда не покину!

Говорит это почти со слезами. Что она имеет в виду — для меня темно.

18 июня 47.

Возвратилась домой поздно, нашла Сашу уже в кровати.

— Мама, присядь ко мне, я тебя поцелую. Ты Галю уже видела?

— Да.

— Она тебя поцеловала?

— Нет.

— А обняла?

— Нет.

— Вот видишь.

Пауза — и потом:

— Мама, кого ты больше любишь — меня или Галю?

— Одинаково.

Саша, уныло:

— Мама, ну люби меня больше, хотя бы вот на сто-о-о-лечко!

Галя занимается английским. Иногда силится обращаться ко мне по-английски.

На днях Галя встретила меня и по дороге с возмущением рассказывала:

— Знаешь, я решила со Славой не водиться. Ты подумай, какой он. Я ему говорю, что дружу с Шуриком, а он презрительно спрашивает: «Это сын молочницы?» — Я говорю: «Да!» А он насмешливо засвистел. По-моему, это гадость.

— Может, он не насмешливо засвистел, а просто так? — робко говорю я.

— Нет, я уж знаю, как он свистел. По-моему, это просто отвратительно.

11 июля 47. Дача.

Вчера Галя ходила вместе с Севой и Никой [Севина мама. — А. Р.] в лес. Ушла в 8 утра, вернулась в 4 дня — смертельно усталая и голодная: они, оказывается, долго блуждали, не могли найти дорогу, переходили какую-то речку вброд и совсем заплутались.

— Но, — сказала Галя, — зато у меня есть о чем написать: как я гуляла, как заблудилась, как нашлась, как собирала ягоды и цветы.

— Цветы-то совсем увяли, — сказала я.

— А их надо поставить в свежую воду, — ответила Галя. — Это для них будет то же самое, что искусственное дыхание для не совсем мертвого человека.

Сосед по даче, трёхлетний Марк («Марик — язви его комарик!» — зовет его Шура) заехал Саше кулаком по лицу, попал в рот и оцарапал ногтями десну. Она очень огорчилась, а потом резюмировала:

— Хотел стать моряком, а получился немцем.

Марик зовётся у нас еще «кошмарик», что очень точно определяет его характер и поведение — крикун, драчун, ябедник, приставала и лицемер.

На днях я спросила его: «Почему ты так много плачешь?».

Он ответил: «Я ведь маленький».

Шура прилег на кровать, Саша села рядом с ним и стала рассказывать сказку: «Жил был царь… Было у него три сына… Вот царь и говорит: “А не дурно бы купить радио?!” Вот пошел его сын в магазин и спрашивает: “Сколько стоит радио?” Ему отвечают: “Три рубля!” Вот он купил и помчался домой. Идет и думает: “Хорошо, что я радио купил…”»

По ходу действия хлопает Шуру по животу.

12 июля 47.

Саша сидела рядом со мной и долго рассказывала мне, какой Сева плохой. И потом, без всякого перехода:

— Ну, я пойду к Севе.

Я очень удивилась:

— Зачем же ты к нему идешь, если он такой плохой?

Саша ответила:

— Не могу же я без дружбы сидеть всю жизнь? Я без дружбы не могу даже четыре часа!

19 июля 47.

Саша подвержена приступам самобичевания. Вот я вижу — она ударяет себя по руке.

— Зачем это ты? — спрашиваю я.

— Я потому бью себя, — отвечает Саша меланхолически, — я потому бью себя, что я очень плохая. А если я плохая, значит и рука моя плохая.

— Чем же ты такая плохая?

— Я замахиваюсь на тетю Анисю. Я толкала Марика. И потом я хочу пойти на другое житьё.

«Другое житьё» — это Сашин козырь. Когда она обижена, она тотчас заявляет, что пойдет «на другое житьё».

На днях Шура застал Сашу на стройке, куда ей строго-настрого запрещалось ходить, потому что там ничего не стоит провалиться в яму или в колодец. Шура схватил Сашу за руку и поволок домой. Саша покорно шла, хотя превосходно понимала, что её ожидает. Завидев меня, она кинулась ко мне и зашептала:

— Мамочка, пожалуйста, очень тебя прошу, скажи папе, пусть шлепает меня в комнате, а не на улице.

Но в комнате спал дядя Боря, и поэтому Шура вытолкал несчастную Сашу на открытую террасу, где и отшлепал ее очень сильно. Она попыталась сдержать слезы, но потом все же стала рыдать со своими обычными в этих случаях судорогами. Я тоже заплакала. Тогда Саша сквозь слезы стала спрашивать: «А ты почему плачешь?». Я ответила: «Потому что ты такая плохая». (Не могла же я сознаться, что мне жаль ее!)

Она не переспрашивала и не возразила, но очень хорошо поняла, что плачу я совсем не поэтому.

Шура окинул нас презрительным взглядом и ушел, хлопнув дверью. А Саша села ко мне на колени. Я ее не утешала, но она чувствовала, что мне ее очень жалко, хотя ходить на стройку ей не нужно было, конечно.

Галя не замечает времени, живет просто как во сне, с упоением. С утра она мчится к своей школьной подруге Тане Белостоцкой. Там они играют, читают, носятся по участку, строят какие-то шалаши. К двум она прибегает домой, ест и снова порывается удрать к Тане, к Севе, к Марине, к кому-нибудь.

Читает гораздо меньше, чем в городе, но все, что читает, записывает в тетрадь по схеме, которую дала им, прежде чем распустить на каникулы, Евгения Карловна: автор, название, главные действующие лица и отрывок, который больше всего в книге понравился. Отрывки, выписанные Галей, очень любопытны.

Первой записана книга Кассиля «Великое противостояние». Процитировано место, где Кассиль рассказывает о том, как Сима узнает о смерти Расщепея. Из «Тихой бухты» Нагишкина выписан пейзаж, из «Голубой чашки» Гайдара такое место: «Ну, что?! — забирая с собой сонного котенка, спросила меня хитрая Светлана. — А разве теперь у нас жизнь плохая?

Поднялись и мы.

Золотая луна сияла над нашим садом. Прогремел и скрылся далекий поезд. Прогудел и скрылся в тучах полуночный летчик. А жизнь, товарищи… была совсем хорошая!»

Из книги Рысса «Девочка ищет отца» выписана встреча Лены с отцом. Прочитав в Галиной тетради это место, я подумала, что узнала о Гале больше, чем могла бы узнать из самого подробного разговора с ней:

«— Лена! — сказал генерал и повторил: — Лена!

Лена стояла, открыв рот, не в силах сказать ни слова. Слезы текли по ее лицу, и губы вздрагивали. Генерал опустил голову и сразу стал как-то гораздо меньше ростом. Коля увидал, что у генерала Рогачева тоже дрожат губы, он хотел что-то сказать и не мог. Рогачев сделал шаг вперед, подхватил Лену на руки и, повернувшись, быстро пошел с нею в штаб».