Андреа Питцер - Тайная история Владимира Набокова Страница 29

Когда «Вечный жид» дебютировал на киноэкранах, Набоков с соавтором взялись писать свою версию. Их «Агасфер» открывается развернутым монологом, вступлением к задуманной «постановочной симфонии». Вслед за Торстоном Набоков отводит Вечному жиду множество исторических ролей: в прологе Агасфер признается, что воплощался в Иуде, который предал Христа, а потом явился в обличье сумасбродного лорда Байрона, обвиняемого в инцесте и гомосексуализме. Последней реинкарнацией Вечного жида стал Жан-Поль Марат, герой Французской революции, которого, кстати, очень почитали в Советском Союзе.

«Агасфера» поставили всего один раз; эта театральная попытка Набокова канула в Лету. Сохранился только пролог пьесы, но сам автор о ней не забывал. Спустя полстолетия он раскритиковал собственный незрелый подход к теме, объявив «Агасфера» ужасным и поклявшись, что если найдет сохранившийся экземпляр, то уничтожит его своими руками.

Роман Владимира с Верой развивался. В августе, когда Набоков вернулся в Берлин, оказалось, что их одновременно опубликовали в «Руле» – его сочинения и ее переводы.

Так кто же скрывался под волчьей маской? Вера Евсеевна Слоним родилась в 1902 году в Санкт-Петербурге и, принадлежа примерно тому же кругу, что и Владимир, росла под присмотром череды гувернанток, училась математике и языкам (и в результате свободно владела немецким, французским и английским). Отец дал всем трем дочерям – Лене, Вере и Соне – образование, достойное аристократической семьи.

Из России сестры Слоним уезжали отдельно от отца: тому пришлось бежать, спасаясь от ареста. Лене было двадцать лет, Вере – семнадцать, а Соне – всего десять. Путь их пролегал через Украину, в вагон набились петлюровцы, которые, тоже спасаясь от большевиков, евреев не жаловали. Веру, спавшую на полу на чемоданах, разбудила перебранка между пассажиром-евреем и петлюровцем, угрожавшим выбросить того с поезда. Вера вступилась за еврея, и украинец пошел на попятный. Мало того, он и его друзья сделались рьяными защитниками сестер Слоним. Когда проезжали Киев, петлюровцы предупредили девушек, чтобы те не выходили из поезда, потому что в городе назревает стычка, и уберегли сестер от расправы антисемитов.

Вера была царственной голубоглазой блондинкой, наделенной неукротимым духом. В начале революции она считала себя социалисткой. Если Владимир только мечтал о возмездии большевикам, то Вера, похоже, серьезно к нему готовилась. В Тиргартене она брала уроки верховой езды, научилась метко стрелять и с тех пор носила в сумочке пистолет. Вера не единожды признавалась разным людям, что в начале 1920-х годов была втянута в некий антибольшевистский заговор, который имел целью убийство, по одним слухам, Троцкого, по другим – советского посла.

Вера, подобно отцу, гордилась своим еврейским происхождением. Обладая блестящим умом и великолепной памятью, она с легкостью читала Сирину по памяти его стихи. Вскоре она уже переписывала начисто его рукописи и сделалась его ярой защитницей.

У романа были все шансы увенчаться счастливым финалом, но осенью того года Германию потряс финансовый кризис, особенно больно ударивший по и без того нищим эмигрантам. Пивной путч, устроенный рвущимися к власти нацистами, не принес пользы ни его организаторам, ни экономике страны. Кризис ударил по многим издательствам. Берлин перестал быть дешевым пристанищем для безденежных эмигрантов, и их вновь разбросало по свету.

К Рождеству жизнь в Германии стала не по карману и Елене Ивановне. Вместе с младшей дочерью она перебралась в Чехословакию, где ей наряду с другими видными эмигрантами правительство выделило пенсию. Следом приехала Ольга, а вскоре после этого Набоков перевез в Прагу Евгению Гофельд, служанку Адель и брата Кирилла.

По-видимому, родственники не знали, что, после того как они устроятся на новом месте, Владимир планирует вернуться в Берлин. Вера была не единственной причиной, по которой Набокова тянуло в Германию; в убогой пражской квартире стоял пронизывающий холод и не было никакого спасения от клопов. По возвращении в Берлин Владимир в письме к матери обещал: через два месяца или «так скоро, как только смогу, я заберу тебя сюда».

Но убогий быт угнетал Елену Набокову куда меньше, чем смерть мужа. Она шутила, что такая жизнь даже удобнее. В России она иной раз теряла покой и сон, выбирая, какую из пятидесяти шляп надеть. Теперь, когда осталась единственная шляпа, выбор сводится к тому, надевать ее или нет.

В конце концов нужда заставила Набоковых расстаться: Владимир остался в Берлине, а Сергей уехал в Париж, еще дальше от матери, брата и сестер, которые обосновались в Чехословакии. Оба брата перебивались частными уроками английского и русского.

Летом Набоков заработал достаточно и отправился к матери, чтобы сообщить свою главную новость: он помолвлен с Верой. Елена Ивановна вежливо кивнула. Она мечтала об одном – вернуться в Германию, к могиле мужа. Однако пока Набоков и себя-то с трудом мог прокормить, не говоря о матери. Возвратившись из очередной поездки в Прагу, он обнаружил, что домовладелица спрятала его пальто, боясь, что он не расплатится за жилье.

Поклявшись добыть денег и вернуть мать в Германию, Набоков решил взять больше учеников и «готов был бы камни расколоть, только бы помочь ей». Шансы найти прибыльную работу таяли вместе с остатками немецкой экономики. Теплое местечко, карьера – все это теперь переместилось куда-то в область фантастики.

При этом Набоков продолжал писать. В 1924 году он начал роман под названием «Счастье». Чтобы угнаться за растущими ценами, приходилось давать все больше уроков. Владимир носился по городу от ученика к ученику, давая уроки бокса, тенниса, французского и английского языков, а по вечерам допоздна засиживался над рукописью. Перевезти мать в Берлин он не мог, но каждый месяц посылал ей деньги.

Работа над «Счастьем» застопорилась, и Набоков до поры отложил роман. Зато из-под его пера продолжали выходить рассказы, и он уже подумывал об их переделке в киносценарии. Совместно с Иваном Лукашем он сочинял комедийные скетчи для кабаре «Синяя птица». Случалось ему и подрабатывать в массовке на берлинских съемочных площадках.

15 апреля 1925 года в здании берлинской мэрии Владимир Набоков и Вера Слоним были объявлены мужем и женой.

Женитьба благотворно сказалась на творчестве Набокова. Вскоре он закачивает свой первый роман «Машенька» – песню любви к утраченной родине, результат попытки связать прошлое и настоящее. И проводником на этом пути для Набокова была его детская любовь Люся Шульгина.

Место действия – дешевый берлинский пансион для русских беженцев. Главный герой – бывший белогвардеец Ганин, получивший ранение в Крыму и эмигрировавший в Германию, – собирается уехать во Францию. Его соседи по пыльному пансиону госпожи Дорн тоже какие-то пыльные, печальные. Среди них умирающий поэт, который из последних сил рвется в Париж, молодая женщина, зарабатывающая машинописью, и пара по-дамски смешливых балетных танцовщиков.