Елена Прокофьева - Любовь и безумства поколения 30-х. Румба над пропастью Страница 29

Она и правда пыталась разорвать с Михаилом Афанасьевичем: «Я не видела Булгакова… давши слово, что не приму ни одного письма, не подойду ни разу к телефону, не выйду одна на улицу. Но очевидно, все-таки это была судьба. Потому что, когда я первый раз вышла на улицу, я встретила его, и первой фразой, которую он сказал, было: „Я не могу без тебя жить”. И я ответила: „И я тоже”».

Это была судьба. И никакой долг, никакие дети не могли уже удержать ее вдали от любимого.

Шиловский не собирался сдаваться. Он пригласил Булгакова для «приватного разговора», во время которого пытался уговорить Михаила Афанасьевича оставить в покое «чужую жену» и «пожалеть детей». Потом, не сдержав эмоций, схватился за револьвер. Булгаков остановил его: «Не будете же Вы стрелять в безоружного?… Дуэль – пожалуйста!» Но разумеется, дуэль в советские времена была невозможна… И хорошо: Шиловский умел стрелять, Булгаков – нет.

Видимо, Михаил Афанасьевич чувствовал неловкость в отношении Шиловского, потому что так же пытался объяснить ему свои чувства к Елене Сергеевне и невозможность своего существования без нее. Лично встречаться он не стал, написал письмо. Сохранился лишь черновик, всего несколько строчек: «Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше».

Расставание Елены Сергеевны с Евгением Александровичем Шиловским было длительным и болезненным. «Делили» детей: старший, Женя, остался с отцом, а младшего, Сережу, Елена Сергеевна забрала с собой к Булгакову. Шиловский пытался отдать ей какие-то вещи, получше обеспечить ее быт в новом доме. Елена Сергеевна не хотела брать ничего, кроме колыбельки сына и сундука со своей одеждой и обувью.

3 сентября Шиловский написал родителям Елены Сергеевны в Ригу: «Когда Вы получите это письмо, мы с Еленой Сергеевной уже не будем мужем и женой… Мы хорошо прожили целый ряд лет и были очень счастливы. Я бесконечно благодарен Люсе за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в свое время…»

8

Михаилу Афанасьевичу оказалось куда как проще расторгнуть брак с Любовью Евгеньевной, у которой в то время тоже был роман на стороне. Она с полным пониманием отнеслась к его страстному увлечению Еленой Сергеевной. И даже приветствовала соперницу в своем доме. Елена Сергеевна позже вспоминала:

«…Когда я пришла к ней и сказала, что мы с Мишей решили пожениться (я дружила с ней), она приняла это спокойно. Она давно знала о нашей близости. Она только сказала:

– Но я буду жить с вами!

И я ответила:

– Ну конечно, Любочка!

(Когда я написала об этом своим родителям в Ригу, они решили, что я помешалась.)

Но потом она стала говорить мне о Мише дурно:

– Ты не знаешь, на что идешь. Он жадный, скупой, он не любит детей.

И тогда я сказала:

– Нет, Любочка, боюсь, нам не придется жить вместе. Я слышать не могу, как ты говоришь о нем плохо. Ну какой Миша скупой?!.

И тогда решили купить Любе однокомнатную холостяцкую квартирку – тут же, через стену».

3 октября был расторгнут брак Булгакова с Любовью Евгеньевной и 4-го заключен брак с Еленой Сергеевной. По словам Михаила Афанасьевича, они «обвенчались в ЗАГСе».

«Мы расписались, но я должна была еще жить у Шиловского – Любина квартирка еще не была готова, – рассказывала Елена Сергеевна, – ей некуда было переезжать. Булгаков очень мучился этим. Его пригласили тогда ленинградские театры, и мы уехали на две недели. Жили в „Астории”…»

Именно там, в «Астории», в первые месяцы супружеской жизни с Еленой Сергеевной Михаил Афанасьевич начал писать «Мастера и Маргариту».

9

Елена Сергеевна оказалась идеальной женой для Булгакова. Она сумела обеспечить ему комфортный быт, и в их квартире всегда было красиво и уютно, стол поражал роскошью и изобилием, и Михаил Афанасьевич с удовольствием демонстрировал свое старорежимное хлебосольство, принимая в гостях всю литературную и театральную богему Москвы.

В 1934 году Булгаковы переехали в Дом писателей в Нащокинском переулке, в хорошую большую квартиру. Дзидра Тубельская вспоминала: «Жили Булгаковы на верхнем этаже писательского дома. Входная дверь открывалась в переднюю, сплошь уставленную книжными полками. Далее главная комната – гостиная. Стены ее были оклеены синими обоями. Мебель красного дерева, на потолке – хрустальная люстра. В центре комнаты, под люстрой, – круглый стол, раздвигавшийся, когда приходили гости. В углу – рояль. Из этой комнаты две двери, направо и налево, вели в кабинет Михаила Афанасьевича и в комнату Сережи, младшего брата Жени».

При всем при этом Булгаковым почти всегда не хватало денег: Михаил Афанасьевич просто не умел экономить да и зарабатывал не всегда достаточно для удовлетворения своих же собственных запросов. Но Елена Сергеевна искусно вела любовную лодку мимо хозяйственных мелей.

И она по-прежнему старательно следила за своей внешностью, посещала парикмахера, косметичку и маникюршу, восхищала всех изысканностью своих туалетов, а обувь шила на заказ у известного всей столице Барковского. Дзидра Тубельская, посещавшая дом Булгаковых в 1938 году, была потрясена, когда Елена Сергеевна однажды «открыла в кабинете Михаила Афанасьевича свой секретерчик и продемонстрировала мне свои любимые духи. Я таких больших флаконов в жизни не видела! Ее любимыми духами были „Мицуки” фирмы Герлен. Она также под настроение предпочитала „Шанель № 5”. Эти духи тоже имелись в огромном флаконе…» Так что Елена Сергеевна все годы брака оставалась все той же соблазнительной и блистательной женщиной, в которую когда-то влюбился Михаил Афанасьевич.

Искусствовед Виталий Яковлевич Виленкин, часто бывавший у Булгаковых, вспоминал: «Обаяние личности Елены Сергеевны было настолько сильным, что не поддаться ему было действительно трудно даже самому замкнутому человеку. Я никогда не встречал подобного соединения бескомпромиссно правдивой прямоты с такой душевной чуткостью. Сколько раз ее трудная судьба переходила в трагедию… и каким только чудом возрождалась ее способность так заразительно радоваться жизни, верить в людей и привлекать их к себе своей добротой, своим острым, живым умом, своей победительной, казалось, неподвластной времени женственной грацией!»

Елена Сергеевна была прекрасной хозяйкой и восхитительной любовницей для своего мужа, однако понимала, что главным для Михаила Афанасьевича все же остается его творчество. Елена Сергеевна сознавала и ценила гений Булгакова и старалась максимально облегчить для него творческий процесс, устраняя все, что мешает, то есть: вела за него переписку, отвечала на телефонные звонки, вникала в тонкости договоров и следила за своевременной выплатой гонораров. Она перепечатывала набело его рукописи перед отправкой в редакцию и помогала вносить правки.