Виктор Прибытков - Черненко Страница 29

В результате на высшие органы — съезд, пленумы, Политбюро, Секретариат, — огромное влияние стал оказывать аппарат, а во многих случаях судьба тех или иных вопросов целиком и полностью находилась в его власти. Аппарат существенным образом предопределял ход развития событий.

При Брежневе почти все вопросы на заседаниях Секретариата или Политбюро проходили оперативно, гладко, как правило, без длительного обсуждения. Это считалось высшим достижением и означало, что в ходе подготовки всё было предусмотрено и учтено. Задачей коллективного органа оставалась лишь беспрекословная констатация того, что предлагалось. И, напротив, если обсуждение неожиданно пошло по иному руслу, а проблема вызывала противоборство мнений, то это в конечном итоге вменялось в вину тому или иному отделу ЦК. В таких случаях фраза: «Вопрос сырой, плохо и не до конца проработан» для некоторых сотрудников аппарата иногда звучала как приговор.

Руководящая «шестерка» во главе с Брежневым была представлена людьми весьма почтенного возраста. Самому молодому из них, Андропову, в 1982 году исполнилось 68 лет, а всем остальным было за 70. Особого желания расширить свой круг хотя бы за счет действующих членов Политбюро у них не было. После смерти Суслова в 1982 году его место в руководстве занял Андропов, который в конце этого же года после кончины Брежнева был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС. Все передвижения пока происходили внутри этого руководящего, теперь уже еще более узкого, круга.

Размышления по поводу почтенного возраста лидеров партии и государства того времени приводят к весьма невеселым мыслям. Конечно, старость — это мудрость, трезвость ума, богатый жизненный и профессиональный опыт, политическая дальновидность. Многие крупные руководители, убеленные сединой, до конца своих дней обладали этими замечательными качествами и после ухода из жизни на долгие годы оставляли о себе в народе добрую память. И все же годы порой воздействуют на человека не лучшим образом. У некоторых людей развиваются властные амбиции, они уже не считают нужным справляться с недугом растущего тщеславия, начинают значительно переоценивать свои личные достоинства, все почести воспринимают как само собой разумеющееся, а главное — не сомневаются в своем единоличном праве владеть истиной в последней инстанции. И уж совсем беда, когда такие лидеры попадают в окружение армии подхалимов и приспешников.

Состояние человека под названием «старческий эгоизм» известно давно. Если ему подвержены люди, облеченные властью, то они и думать не хотят о том, что кто-то может их заменить на высоком посту, что пора уступать дорогу более талантливым и молодым, что им уже самим не под силу тащить тяжелейший воз государственных забот. Мало кто из них помышляет и об уходе на пенсию. «А как же без меня?» — по их мнению, на этот вопрос нет ответа.

В большом спорте есть такое понятие: «Уйти вовремя». Это означает стремление уйти с арены до того, как тебя начнут покидать необходимые для достижения высоких результатов физические кондиции, а вместе с ними — и твои победы. Жаль, что эта замечательная идея так и не нашла отклика среди отечественных политиков. А в итоге нежелание расстаться со своими постами до глубокой старости многих из них приводило к бесславному угасанию на высоких креслах. Биографии многих видных в свое время государственных мужей это только подтверждают. Не в этом ли одна из причин печальной традиции, известной по советскому периоду и подхваченной в современной России — вспоминать об ушедших из жизни крупных политических деятелях только плохое?

Еще одна чисто возрастная и чисто советская болезнь — утрата иммунитета к всевозможным почестям, неуемное влечение к званиям и наградам. Такого уникального явления, которое я бы назвал «наградной эпидемией», пожалуй, не было больше нигде в мире.

Нет слов, трудно переоценить огромное значение различных форм морального стимулирования трудящихся, которые широко использовались в Советском Союзе. Страна не скупилась на государственные награды, которые вручались людям за высокие достижения в социалистическом строительстве. За проявленное мужество, героизм и самоотверженный труд орденами и медалями награждались военнослужащие и самые широкие слои трудящихся: рабочие, труженики сельского хозяйства, ученые, врачи, представители народного образования и культуры, партийные работники. Как правило, награждения чаще всего приурочивались к завершению пятилеток, крупным мероприятиям общесоюзного и республиканского масштаба, знаменательным датам. Но в какое-то время в работе по использованию наград в целях повышения трудовой и политической активности людей было утрачено чувство меры. Это, с одной стороны, привело к девальвации, обесцениванию государственных наград, а с другой — к настоящей погоне руководителей всех мастей за орденами и «звездами» Героев.

Наградная эпидемия среди высоких чинов началась и стала быстро распространяться при Хрущеве. Сам горе-реформатор закончил свое «великое десятилетие» трижды Героем Социалистического Труда и с «Золотой Звездой» Героя Советского Союза, которой он был удостоен спустя почти двадцать лет после войны. Естественно, свое ближайшее окружение он тоже не забывал поощрять соответствующим способом.

О званиях Героев Советского Союза разговор особый. Видно, не давали нашим руководителям мирного времени лавры настоящих боевых героев Великой Отечественной войны, которые нашли себя и на политической ниве. Например, выдающийся политический деятель Белоруссии П. М. Машеров «Золотую Звезду» Героя получил в 1944 году — за реальные заслуги в борьбе против фашистских оккупантов, будучи руководителем крупнейших партизанских отрядов. В 1978 году он был к тому же удостоен золотой медали «Серп и Молот» — тоже заслуженно.

А вот пять звезд Героя Брежнева вызывали у людей только раздражение и горькую иронию. Но зато Леонид Ильич догнал по высшим наградам и званиям самого Г. К. Жукова. Правда, четырежды Герой Советского Союза маршал Жуков три золотые звезды получил в сталинские времена, когда цену таким наградам хорошо знали. Первую — за Халкин-Гол, две другие — как выдающийся полководец Великой Отечественной войны.

Подхалимствующая часть окружения Брежнева, почувствовав его неравнодушие к получению наград и званий, с великим рвением организовывала для генсека любые мыслимые и немыслимые награды и звания. Но ведь те, кто с упорством, достойным лучшего применения, добивались очередных званий для генсека, хорошо понимали всю абсурдность этого «соревнования» и пагубность его влияния на авторитет высшего руководства страны. Но, видимо, однажды запущенный процесс остановить уже было невозможно.