Анатолий Терещенко - Шпионские истории Страница 29

По одним данным — дежурный офицер устремился за ней и тремя выстрелами из револьвера застрелил ее, по другим — шпионку поймали офицеры 1-ой армии в лесном массиве на территории Восточной Пруссии. Она просила о пощаде своих палачей, падала на колени, рыдала и ползала по земле. Просила своего возлюбленного генерала замолвить за нее слово и спасти жизнь. Ренненкампф ответил гробовым молчанием на стенания Марии. Ее подвели к петле и повесили на дереве.

Так бесславно закончила свой жизненный путь красавица-авантюристка, жрица плаща и кинжала германской разведки Мария Сорель, ставшая для многих офицеров штаба 1-ой Русской армии, и в первую очередь для ее командующего генерала от кавалерии Павла Карловича фон Ренненкампфа, «медовой ловушкой».

Судьба генерала не менее трагична, чем судьба его молодой любовницы. Во время Лодзинской операции войска 1-ой Русской армии вновь оплошали: им не удалось остановить прорывающуюся из окружения немецкую ударную группу генерала Р. Шеффера. За эти промахи в руководстве войсками армии командующим Северо-Западным фронтом генералом Рузским Ренненкампф был отстранен от должности и назначен в распоряжение военного министра. После длительного разбирательства, специально созданная по этому поводу комиссия 6 октября 1915 года отправила Ренненкампфа в отставку с такой припиской в приказе: «уволен по домашним обстоятельствам с мундиром и пенсией», то есть ему разрешалось носить мундир и получить полную пенсию.

После Февральской революции генерала арестовали и поместили в Петропавловскую крепость. Чиновники Временного правительства во главе с Керенским припомнили ему активное участие в подавлении революционных выступлений трудящихся в 1905 году. Но странно повела себя Советская власть после Октябрьских событий. Комиссары не найдя прямых улик против генерала, освободили его из казематов. После чего он уехал с детьми и женой на родину последней — в Таганрог.

Понимая, какие грехи на нем висят, он вынужден был скрываться, живя под чужими именами: то некого греческого подданного Мандусакиса, то мещанина Смоковникова. Эти факты лишний раз подчеркивали его недалекость, ведь генерала знали в лицо многие россияне через портреты в газетах и журналах.

В начале марта 1918 года к нему в дом наведались представители новой власти.

— Нам надо с вами поговорить, — заявил старший по должности из команды большевиков.

— О чем?

— О военных проблемах.

— Я в этих делах совершенно не соображаю, — заявил хозяин.

— Как может не соображать боевой генерал?

— Я мещанин Федор Иванович Смоковников, — пригладив свои пышные усы, проговорил Павел Карлович.

— Гражданин Ренненкампф, не играйте в дурку, — резко оборвал генерала непрошенный гость. Бывший крупный недавний вояка зло вскинул голову и побледнел…

1 апреля он был доставлен к командующему красными войсками Юга России В.А. Антонову-Овсеенко.

— Гражданин Ренненкампф, я вам предлагаю, как крупному знатоку военного дела вступить на службу в Красную Армию. В вашей помощи, как специалиста, она крайне нуждается. Именно сейчас, — четко, по-военному отчеканил красный командующий.

— Я уже стар, не смогу командовать людьми, которые принимали участие в развале армии и являлись по существу сторонниками противников России — германской армии.

В тот же день после его отказа, красным пролетарским судом он был срочно приговорен к ВМН — расстрелу. На следующую ночь отставного генерала вывезли за город и расстреляли возле ангаров Русско-Балтийского снарядного завода, эвакуированного из Ревеля в Таганрог в 1916 году в связи с опасностью захвата его неприятелем.

Через несколько часов после расправы над генералом большевики ворвались в квартиру генерала, где оставались жена Ренненкампфа с дочерьми. Хозяйка была уже пожилой женщиной, ее не тронули, а вот со старшей дочерью Ольгой решили позабавиться. Совершив свое гнусное дело, они ее задушили. Стрелять не захотели, чтобы не всполошить соседей.

Русский полковник — австрийский агент

Одним из крупных «кротов» вычисленных российской военной контрразведкой во главе генерал-майором Н.С. Батюшиным в начальный период Первой мировой войны являлся полковник В.Г. Иванов, состоящий на службе в военном ведомстве, возглавляемом генералом от кавалерии В.А. Сухомлиновым.

Свел офицера Иванова с Сухомлиновым все тот же вездесущий австриец Александр Альтшиллер, который «случайно» познакомился с ним на спортивных соревнованиях. Это было в 1909 году, когда Иванов участвовал в них в качестве наблюдательного арбитра — контролера на трассе военно-автомобильного пробега Петербург — Москва — Киев.

К офицеру подошла парочка — пожилой незнакомец с молодой, модно одетой дамой. Разговорились, а через некоторое время познакомились.

— Александр Оскарович, — представился Альтшиллер и открытой ладонью ткнул в сторону элегантной женщины, — а это моя супруга.

— Валентин Григорьевич Иванов, — отрекомендовался офицер.

— Не озябли на ветру?

— Нет, не жалуюсь на здоровье. Как-никак военный, уже привык к таким «комфортам». Одинаково переношу и жару, и холод, — захорохорился офицер.

Мимо них проносились, урча и пыхтя сизыми дымами выхлопных газов, автомобили. Когда их прогон закончился, парочка пригласила нового знакомого к себе домой на чашечку кофе.

— Небось, проголодались, не соизволите ли посетить нас. Мы вас приглашаем, — проговорил мягко Александр Оскарович. Жена закивала в знак согласия.

Иванов не отказался. С этого периода началась «дружба» австрийского шпиона Альтшиллера с будущим предателем Ивановым.

Через некоторое время Альтшиллер свел Иванова с военным министром В.А. Сухомлиновым, которому бравый офицер понравился. Его назначают на высокую должность в Главное артиллерийское управление (ГАУ) курировать вопросами развития артиллерийских систем и развития фортификационных укреплений. Прошло немного времени, и он получает высокое воинское звание — полковник. Его даже ввели в состав Артиллерийского комитета.

«От радости в зобу дыханье сперло» у Иванова, понимающего, что полковничьи погоны легли на его плечи, в первую очередь, благодаря знакомству с Александром Оскаровичем. Он готов для него сделать многое, если не все.

Скоро на его просьбы пришлось отвечать конкретными действиями, а они были преступными. На одной из встреч Альтшиллер завербовал Иванова.

После этого австрийской, а значит и германской разведкам, передаются секретные и совершенно секретные сведения в виде документов, находящихся в ГАУ. Теперь он заметно активизировал свою профессиональную деятельность: он не упускал возможности побывать на каждом испытании новых орудийных систем, приемке очередных укрепрайонов. Тщательно фиксировал огневую мощь последних, запасы снарядов, количество обслуживающего личного состава.