Анатолий Терещенко - Солдат Красной империи. Гуру из Смерша Страница 29

Судьба ему отвела всего лишь 54 дня быть в должности коменданта бывшей столицы Третьего рейха, но он оставил после себя добрую память о гуманных деяниях для берлинцев. Дело в том, что 16 июня 1945 года в 8.15 утра в Берлине на сорок первом году жизни погиб Н.Э. Берзарин.

По рассказу Леонида Иванова, смерть произошла при следующих обстоятельствах. В 8.00 Берзарин на мотоцикле с коляской выехал в расположение штаба армии. Проезжая по Шлоссштрассе на скорости примерно семьдесят километров, у перекрестка с Вилхелмштрассе, где регулировщиком пропускалась колонна грузовых автомашин, Берзарин, не сбавляя скорости и, видимо, потеряв управление, врезался в левый борт грузовой автомашины «Форд-6». В результате катастрофы Берзарин получил пролом черепа, переломы правой руки и правой ноги, разрушение грудной клетки с мгновенным смертельным исходом. С ним вместе погиб находившийся в коляске его ординарец…

За шесть дней до празднования в Москве Победы над фашистской Германией на Новодевичьем кладбище звучала скорбная музыка и гремели прощальные выстрелы – это провожали в последний путь первого коменданта Берлина, командующего 5-й ударной армии, Героя Советского Союза генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина. Об этой потере сожалели и наши воины, и берлинцы. Прошел траурный митинг и в отделе КР Смерш 5-й ударной армии.

Но вот поутихли политические бури, и 11 февраля 2003 года жители Берлина вспомнили о том хорошем, что сделал для них первый советский комендант Николай Эрастович Берзарин. Ему снова возвратили звание почетного гражданина Берлина.

Но вернемся к событиям на Молдавской земле. Как известно, в августе 1944 года началось успешное наступление на Кишинев, который вскоре был освобожден.

Из воспоминаний Иванова:

«Кишинев предстал перед нами сильно запущенным и захламленным. Население восторженно встречало своих освободителей. Жители угощали нас молодым вином, яблоками, грушами, виноградом…

Под Кишиневом была захвачена в плен большая группа солдат и офицеров вермахта – несколько тысяч человек. Эти пленные сидели под открытым небом на одной из площадей Кишинева. Обращало на себя внимание то, что немцы были, по-видимому, настолько деморализованы, настолько пали духом, что для их охраны на всей этой площади находился только один наш солдат с винтовкой…»

После Кишинева 5-я ударная армия получила новый приказ – передислоцироваться железнодорожным транспортом под Варшаву. Здесь Леонид Георгиевич обрел свое счастье – встретился со своей любовью – Полиной Ивановной, коллегой, младшим лейтенантом Смерш, ставшей на более чем 60 лет его спутницей по жизни.

По дорогам Польши

До Варшавы мы ехали несколько дней, хотя для наших эшелонов везде был зажжен зеленый свет. Проезжали в основном по территории Украины, а потом Белоруссии. До этой поездки я ни разу не бывал в тылу, все время на фронте.

Воины 5-й ударной армии вместе с отделом контрразведки Смерш ехали к новым боевым событиям в практически необорудованных товарных вагонах. Приходилось самим столярничать – добывать доски и сооружать полати в «телятниках». Так называли двухосные небольшие вагоны дореволюционной конструкции. В таких вагонах ехало доблестное российское воинство на фронт еще в Первую мировую войну. В хламе разрушенных зданий находили необходимый материал. Его было полно по городу. Работали топорами и пилами. Солдаты и офицеры сами создавали свой транспортный уют.

Молдаване на дорогу приносили советским воинам корзины, коробки и ящики с овощами: морковкой, редиской, дынями и фруктами – знали, что в дальней дороге все сгодится. По пути следования солдаты и офицеры с горечью рассматривали картины, написанные горячей рукой войны: разоренные города и сгоревшие деревни. Впечатление от оставшихся дымоходных труб долго сопровождало Леонида Георгиевича.

Когда эшелон останавливался, вагоны обступали голодные местные граждане и просили хлеба насущного. Советские воины угощали поляков молдавскими дарами. Проезжая по территории Белоруссии, они видели почти те же полотна опустошения, как и в Польше. Поражали обнесенные паутиной колючей проволоки железнодорожные и автомобильные мосты. Эти заграждения сооружались немцами из-за боязни нападения местных партизан, с которыми фашисты вели кровавую борьбу с использованием националистов – местных шуцманов.

Со слов Леонида Георгиевича, командующий 5-й ударной армии генерал-полковник Берзарин поставил ему лично задачу – не допустить в период проведения Варшавско-Берлинской операции ни одного случая измены Родине. И задание командарма с честью было выполнено – до самого Берлина ни один из военнослужащих объединения не перешел на сторону врага.

Об одной операции по поимке предателя и пойдет речь в изложении самого участника этих событий.

Из воспоминаний Иванова:

«Запомнилась работа по задержанию крупного военного преступника. Во время нашей работы в войсках 5-й ударной армии на Магнушевском плацдарме был установлен некий рядовой Петров – якобы радист немецкого разведоргана, действовавший в городе Херсоне. Был известен адрес дома в Херсоне, где он проживал. Для проверки того, действительно ли мы имеем дело с разыскиваемым агентом, в Херсон была послана фотография Петрова с целью его опознания хозяйкой дома, где он жил. Хозяйка его опознала. Чтобы недопустить его переход к немцам, он был задержан на двое суток. Стали его допрашивать (тогда разрешалось допрашивать без возбуждения уголовного дела), и при этом выяснилось, что во время оккупации он все время был в Белоруссии. Выходит, что раз он вообще не был на Украине, то никак не мог быть в немецком разведоргане в городе Херсоне.

Возникло сложное положение. Что делать? Как быть? Освобождать опасно и арестовывать нельзя. Я решил его допросить сам. В ходе вопроса неожиданно задал вопрос «не имел ли он второй фамилии?» Вижу, что допрашиваемый заколебался, смутился. В конце концов признался, что имел уличную кличку Бобок. Товарищ, к которому я обратился с просьбой проверить это имя по разыскным книгам, перезвонил мне через несколько минут и, захлебываясь от радости, сообщил:

– Есть, есть такое имя! Есть Бобок!

Выяснилось, что Бобок проходит по розыску как человек, действительно живший в Белоруссии, где был в партизанском отряде. Из отряда он бежал к немцам, выдал им партизанские базы и людей, был принят на службу в качестве полицейского, принимал участие в расстрелах советских граждан, дослужился до должности заместителя начальника районной полиции. В ходе наступления советских войск в Белоруссии бежал вместе с немецкими войсками в район Кенигсберга.