Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом) Страница 29

— Придете на корабли, не стесняйтесь учиться у старшин-сверхсрочников. Они имеют богатейший опыт. Вообще, молодые люди, будете командирами — не кичитесь, не козыряйте своими знаниями. Главное — не торопитесь использовать данную вам власть, будьте скупы на взыскания и внимательны к стараниям подчиненных… Как видите, я уже лыс, поверьте мне: не утверждайте себя властью, данной вам, а добивайтесь, чтобы подчиненные признали в вас командира. Это великое дело, когда подчиненные в вас верят. В артиллерии секунды решают все. Понимаете, какое значение в этих условиях имеет взаимное доверие и, я бы сказал, уважение. Артиллерийская служба требует во всем величайшего порядка и дисциплины, а они начинаются с головы — с командира, то есть с вас. Учитесь быть подтянутыми и во всем аккуратными!

Артиллерию мы изучали старательно и знали ее, как говорил Шейн, «подходяще».

Минное оружие неожиданно для нас стал преподавать Суйковский. Предмет он знал превосходно. В первую мировую войну Суйковский был старшим офицером на одном из крейсеров, которые ставили мины у берегов Германии, чуть ли не в Кильской бухте, чем нанесли значительный урон противнику и заставили его втянуться в широкие и дорогостоящие тральные операции.

Новая встреча была обоюдно приятна. Суйковский, видя знакомые лица, даже расчувствовался:

— Повзрослели-те как… Еще бы! Два года — срок немалый.

Выдержав небольшую паузу, Суйковский так начал свою первую лекцию:

— Русский флот в развитии и применении минного оружия всегда был впереди других флотов. Достаточно обратиться к событиям и опыту минувшей войны на Балтике…

Началось изучение бывших тогда на вооружения мин 1908 и 1912 годов, бесхитростных по конструкции, но внушительных по разрушительной силе.

Торпедным оружием мы занимались под руководством Добровольского, воспитанника самого Л. Г. Гончарова — профессора Военно-морской академии, авторитетнейшего на флоте ученого в области развития боевых средств на море и средств борьбы с ними. Добровольский ваял на себя все вопросы, связанные с историей развития и теорией торпедного оружия. Изучение материальной части торпед и торпедных аппаратов шло под руководством лаборанта Осипова, а проще — дяди Яши, истинного «бога» торпедного дела.

Торпеда своей машиной и всем хозяйством, связанным с движением в водной среде, остроумной системой управления вертикальными и горизонтальными рулями меня просто приворожила. Это тебе не артиллерийский снаряд: вылетел из ствола и летит, неуправляемый. Торпеда, точно живое существо, сама держит направление сразу в двух измерениях и несет заряд более ста килограммов.

В нашем классе, как и на всем курсе, возникали жаркие дебаты. Спорили о преимуществах артиллерии и торпед. Артиллерия, безусловно, оружие надежное, но для нее надо строить линкоры, а вот торпедой можно стрелять с любого катера…

— С аэропланов бомбы бросают, а почему не могут бросать торпеды? — как-то мечтательно заявил Алферов.

Володя у нас был известный фантазер — то у него «икс-лучи», то теперь с аэропланов торпеды кидать собирается.

Однако споры спорами. А как решить, кем быть? Вот жгучий вопрос вопросов, который вставал перед нами…

Летняя практика 1928 года

Нашему классу посчастливилось: практику по артиллерии, то есть комендорские стрельбы, будем проходить на знаменитой канонерской лодке «Красное Знамя»; ранее носившей наименование «Храбрый». Знаменит этот корабль был боями в Рижском заливе, в Моонзунде, с превосходящими силами кайзеровских миноносцев. В этих боях он неизменно добивался успеха.

Экипаж канонерской лодки, от командира до любого комендора, был подобран из мастеров своего дела. Это они вместе с другими отважными матросами Балтики не пустили в Финский залив кайзеровский флот, призванный русскими капиталистами для подавления революционного питерского пролетариата. Вот на каком корабле предстояло нам проходить практику.

С почтительным трепетом всходили мы на его борт. Как всегда, практика началась с изучения корабля. По вооружению с нами занимался корабельный артиллерист. По устройству корабля — старший механик.

…Лето. Жара. Занятия проходят на верхней палубе, в тени надстройки. Механик рассказывает нам историю строительства корабля. Речь его обстоятельная, ровная, каждое слово к месту.

— Поди, скучно много лет служить на одном корабле? — задает вопрос Виктор Герасимов.

— Почему скучно? Это же для меня родной дом. Разве может быть скучно в таком доме! Два года назад предлагали мне перейти на «Комсомолец» старшим механиком. Категорически отказался. Заявил, что до последних дней жизни буду на родном корабле, где горя и радостей было вдосталь, и дороже в морской нелегкой службе у меня ничего нет…

Начались комендорские стволиковые стрельбы 37-миллиметровыми снарядами. Когда в ствол большого калибра вставляется ствол под 37-миллиметровый снаряд, работают оба наводчика — замочный и заряжающий. Щит площадью 25–30 квадратных метров буксируется на расстоянии 10–12 кабельтовых. Оценка число попаданий. Так, пара за парой, мы и стреляли. Лучше всех стреляли Романовский с Горевым.

Однажды объявили: завтра в Копорской губе по плану учения канонерская лодка должна высаживать десант, в десант идут курсанты. Старшиной одного из двух корабельных гребных катеров назначили меня.

…Раннее утро. Штиль. Скоро пойдем высаживать десант. Встал на кнехт, чтобы еще раз проверить, как все закреплено в вываленном за борт катере. И вдруг… точно кто-то стукнул по ногам — и я лежу на верхней палубе. Ничего не понимаю. Корабль продолжает движение. С мостика раздается голос старпома Карпова:

— Аварийная тревога!

Канонерская лодка замедляет ход, а затем и вовсе останавливается. На корабле мы люди временные, поэтому по всем тревогам у нас одно место — на верхней палубе по правому борту, в районе кожуха дымовой трубы. Быстро построились. Видим: с поразительной быстротой для его лет старший механик ныряет то в один отсек, то в другой. Вот он с необычайным проворством вылезает уже из котельного отделения и скрывается в машинном. Чувствуем: дифферент на нос увеличивается. За бортом вода как будто ближе к верхней палубе стала.

— Аварийной партии завести пластырь! Половина курсантов на пластырь! — командует Карпов.

Все работают без суеты, молча и быстро. В районе носовой части внизу слышны удары кувалд — стало быть, ставят подпоры или аварийные щиты. По нашему разумению, аварийное учение идет слаженно. Механик что-то негромко сказал Карпову, и он скомандовал: