Виктор Баранец - Генштаб без тайн Страница 29

На основании изложенного приказываю:

Выполнить мое требование, невзирая на Ваше субъективное мнение, о вступлении в контакт с президентом Молдовы Мирче Снегуром.

Об уяснении полученной задачи доложить».

Лебедь — Грачеву:

«При всем уважении к Вам, со Снегуром в переговоры вступать не буду. Я генерал Российской Армии и ее предавать не намерен».

Можно только дивиться выдержке Грачева, который долго не решался использовать силу своей власти против вызывающих капризов командарма.

Лебедю удалось остановить (или, как он говорил, «убить») войну на берегах Днестра. И хотя его политические противники до сих пор пытаются доказать, что это миф, факт остается фактом: только после появления Лебедя в Тирасполе молдавско-приднестровское побоище угасло. Безусловно, эта яркая страница в послужном списке генерала давала ему весомые основания для гордости. Но, вероятно, нимб национального героя, который зажгли над ним в ту пору приднестровцы, вскружил командарму голову до такой степени, что он уже позволял себе откровенно игнорировать приказы министра обороны. Это вызывало восхищение у его подчиненных и жителей ПМР — и понятное раздражение в Москве. Даже симпатизировавшие Лебедю офицеры-генштабисты стали называть его «хулиганом».

Лебедь не скрывал своей гордости тем, что благодаря его твердой позиции и жестким обращениям к президенту, МИДу, Министерству обороны России Москва вынуждена была искать политический компромисс с Кишиневом — 21 июля 1992 года было подписано Соглашение о мирном урегулировании конфликта, а 29 июля Россия ввела в Приднестровье свои миротворческие силы. Явно намекая на свою личную роль в таком повороте событий, Лебедь говорил: «Велика она все-таки сила слова, особенно вовремя сказанного…»

Однако ни это Соглашение, ни появление российских миротворцев на берегу Днестра не сняли с повестки дня самый трудный для отношений Москвы и Кишинева вопрос — о дальнейшей судьбе армии Лебедя.

Молдавское руководство продолжало активно настаивать на ее выводе из региона, российское — маневрировало, уходя от формулирования ясной позиции. Молдавские власти упорно давили на Ельцина и МИД РФ, все чаще привлекая на свою сторону страны Запада, руководство НАТО и Совета Европы.

После того как состоялась очередная встреча Ельцина и Снегура, по Генштабу поползли слухи, что якобы достигнута тайная договоренность о выводе 14-й армии из Приднестровья. Эта весть мигом долетает до Тирасполя и вызывает бурное негодование среди подчиненных Лебедя.

16 сентября 1992 года командарм проводит офицерское собрание, которое принимает обращение к министру обороны России. В нем говорилось: «Не прекращается настойчивое муссирование различного рода слухов о судьбе 14-й армии, и прежде всего о выводе ее в ближайшее время на территорию России.

Дать нам ясность по этим крайне важным для каждого офицера, его семьи вопросам мы просим неоднократно, в том числе в своем открытом письме Б.Н. Ельцину 14.07.92 г., однако ответа не получили…»

И снова между командармом и министром обороны вспыхивает свара. 22 сентября Грачев направляет в штаб армии гневную шифровку, упрекая Лебедя в том, что он опасно «сует нос в политику». Министр пытается поставить подчиненного на место:

«…Не вмешивайтесь никогда в дела, которые функциональными обязанностями Вам не определены. Я еще раз повторяю, политика — дело политического руководства и в некоторой степени министра обороны и все, запомните это раз и навсегда».

Отвечая Лебедю на поставленные в обращении вопросы, Грачев говорил: «Судьба 14 А. будет решаться после полного разрешения политическим путем судьбы Приднестровья… Армия выйдет только после согласия народа Приднестровья и Молдовы в целом».

В той же шифровке Грачев все шумные заявления Лебедя назвал «игрой на публику с целью приобретения дешевого капитала». И спрашивал у командарма: «Или меня вводят в заблуждение?»

В тот же день, 22 сентября, Лебедь ответил министру вызывающе кратко: «Вас вводят в заблуждение».

Забавная дуэль продолжалась.

На следующий день Грачев телеграфировал командарму:

«Ваш ответ настолько краток, что, учитывая среднее состояние моего ума, я ничего не понял.

Доложите конкретно по каждому пункту моих требований и какую работу проводите Вы, командующий, по искоренению истерии, бабских сплетен, выдержанных в духе лучших традиций бывших политработников… С кем Вы, кому подчиняетесь, в какой армии служите или желаете служить. Мне важна чистая правда для принятия окончательного решения о нашей совместной или раздельной службе».

Лебедь ответил министру огромной шифротелеграммой, в которой снова настаивал на том, чтобы руководство страны и Вооруженных сил дало ясные ответы на многочисленные вопросы личного состава армии относительно ее дальнейшей судьбы. В то же время он не скрывал своего возмущения тем, что Москва ведет себя слишком пассивно в решении назревших вопросов и этим ставит его армию в трудное положение. Лебедь спрашивал у Грачева: «Почему никто не ведет переговоры с Приднестровским правительством, признано оно или нет, оно есть…»

Отвечая на упреки министра в том, что он слишком увлекся политикой, Лебедь говорил:

«Где тот мудрый дипломат, на которого я с огромным удовольствием свалил бы бремя расхлебывания данной каши, которая здесь заварена, и снятия всех политических стрессов, которые возникают не только каждый день, но и по несколько раз в день…»

Командарм-14 предлагал свой план снятия напряженности, возникшей в армии и вокруг нее. Этот план Лебедь изложил 22 сентября 1992 года в секретной шифровке № 8/620/К на имя начальника Генерального штаба генерала В. Дубынина. В нем были конкретные предложения по реорганизации армии.

Обращаясь лично к министру, командарм писал:

«Уверяю Вас — это взвешенные предложения, которые позволят закрыть рот Молдове, обозначив вывод, и Приднестровью…»

Получив это донесение Лебедя, Грачев в тот же день (24.9.92) ответил командарму:

«Рад и обнадежен Вашим последним докладом.

14 А. стояла и будет стоять столько, сколько необходимо в интересах России. Успокойтесь сами и успокойте подчиненных. Освободитесь от ненужных армии подразделений, за их счет пополните боевые части.

Вы боевой офицер, а не бывший работник ЦК КПСС, я верю Вам и надеюсь на Вас…»

Но успокоиться Лебедю не удалось. Пройдет не так много времени, и Грачев под давлением Кремля и МИДа (на которых, в свою очередь, давил Кишинев) будет вынужден приступить к реформированию 14-й армии, которое Лебедь расценит как ее «сворачивание». Он будет упорно и шумно противиться этому.