Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко Страница 29

Сложность оперативной обстановки требовала совершенствования чекистского мастерства со стороны личного состава территориальных органов, пограничных и внутренних войск НКВД.

Чекистским органам и пограничным войскам, поставленным партией и правительством на самые острые участки классовой борьбы, надо было особенно следить за тем, чтобы не допускались нарушения революционной законности. Я и подчиненные мне руководители периферийных органов часто отчитывались о своей работе перед бюро обкома и бюро райкомов партии. Мы органически были связаны с работой партийных органов и тем, что сами являлись членами бюро: я — Белостокского обкома партии, а начальники городских и районных аппаратов — соответствующих комитетов партии.

Особо хочется подчеркнуть, что Центральный Комитет Компартии Белоруссии и правительство уделяли чрезвычайно много внимания западным областям и особенно Белостокской области. С их стороны оказывалась многогранная помощь в налаживании хозяйственно-политической жизни освобожденных районов и укреплении их обороноспособности. Исключительно много делалось в этом направлении в пограничных и приграничных районах.

Я не ошибусь, если скажу, что большую часть своего времени руководящие работники находились в западных областях. Особенно часто нам, руководящим работникам Белостокской области, оказывал на месте помощь и давал советы первый секретарь ЦК КП Белоруссии П. К. Пономаренко. Нередко мы встречались и с секретарем ЦК КП Белоруссии В. Н. Малиным и другими работниками. Именно они и секретари обкома партии, работавшие после товарища Игаева, товарищи Киселев и Кудряшов, помогали нам разобраться в сложном политическом переплете, сложившемся там. Прошло уже много времени с тех пор, когда нам приходилось решать трудные и ответственные задачи, но можно и сегодня сказать, что линию партии мы осуществляли твердо и неукоснительно.

Когда мы получили данные о наличии активно действующего против нашего народа буржуазно-националистического подполья, мы подходили к реализации материалов в зависимости от обстоятельств. Мы изолировали от общества, прежде всего из состава руководителей и актива, выходцев из враждебных нам классов. Что же касается лиц из среды интеллигенции и среднего чиновничьего сословия довоенной Польши, то к ним был применен сугубо индивидуальный подход с учетом конкретно содеянного. Выходцев из социально близких нам слоев мы профилактировали, то есть рассказывали, что мы знаем об их связях или принадлежности к подполью, требовали прекращения этой деятельности и предупреждали о серьезной ответственности, если они будут ее продолжать. Как потом было установлено, многие поняли свои заблуждения и отошли от этого, и только незначительная часть не прислушалась к нашим советам и в результате была привлечена к ответственности.

Оставшиеся на свободе контрреволюционные элементы путем террористических актов, шантажа и провокаций пытались вернуть на путь преступной деятельности отмежевавшихся и успех на этом пути имели незначительный. Более того, часть этих людей, не поддававшихся на провокации, приходили к нам с заявлениями о том, что их пытаются снова толкнуть на преступный путь борьбы с Советской властью.

Руководитель подполья, раскрытого с помощью Марыси, Стефан, показал, что кроме центра, которым он руководил, есть еще запасной центр, но ни его состава, ни места пребывания он не знает.

— Такие же запасные штабы, один или даже два, существуют во всей структуре подполья снизу доверху. Если проваливается один, на смену ему вступает автоматически другой и т. д., — заявил Стефан.

Чтобы узнать, что это именно так, долго ждать не пришлось, подполье после некоторого относительного затишья продолжило работу. Террористические и диверсионные акты устраивались чаще, чем до провала. Наряду с этим буржуазно-националистическое подполье резко усилило сбор разведданных (мы все в большей и большей мере начали располагать такими фактами). Здесь явно чувствовался почерк гитлеровской разведки.

Для нас было совершенно ясно одно: что, не имея активной материальной и моральной поддержки извне, антисоветские элементы не в состоянии были бы долго продержаться и тем более вести себя агрессивно в условиях, когда все мероприятия Советской власти одобрялись народом Западных областей и получали его широкую поддержку.

Надо было найти и надежно закрыть каналы, через которые они получали помощь. Понятно, что пограничникам в решении этих задач отводилась исключительно важная роль. Правильно сочетая войсковую охрану с оперативными мероприятиями и привлекая в помощь себе местное население, можно было многое сделать в этом направлении.

Но этого было недостаточно. Необходимо было своевременно узнавать о замыслах врага за кордоном с тем, чтобы предотвратить их и, более того, обратить против него же самого. Надо было создать такие условия, при которых можно было бы вводить врага в заблуждение, дезориентировать его. Поэтому разведывательные службы пограничных войск совместно с чекистскими аппаратами области прилагали все свои усилия на приобретение и воспитание верной нам закордонной агентуры и внедрение ее в разведывательные и контрразведывательные органы врага и другие буржуазно-националистические центры, действовавшие против нас из-за границы и находившиеся на службе империалистических разведок.

К этому времени мы уже располагали точными данными, что в числе руководителей варшавского и других центров находились опытные резиденты германской разведки. Таким образом, фашистская разведка получила возможность непосредственно влиять на подпольные антисоветские формирования, и даже руководить ими. Изо дня в день наши разведчики упорно и настойчиво трудились над тем, чтобы пресечь это.

Со временем мы стали получать все новые и новые данные о том, что уцелевшие организации буржуазно-националистического подполья взяли направление на сбор разведывательных данных.

В августе 1940 года пришло сообщение, что на участке Августовского пограничного отряда в последней декаде месяца должен быть переброшен на нашу территорию человек с очень важной миссией. Пограничники организовали усиленную охрану границы на направлениях вероятного движения нарушителя.

В темную, ненастную ночь нарушитель был задержан и усиленным конвоем доставлен в Августовский отдел НКВД. Задержанного тщательно обыскали. Кроме сахарина, у него ничего не оказалось. Но внешние данные человека совпадали с сообщенными заранее приметами нарушителя. Переход границы задержанный объяснил желанием обменять сахарин на жиры, поскольку фашистские оккупанты забирали у польского населения продукты и люди голодали.