Ги Бретон - Наполеон и Мария-Луиза Страница 29

Они отправились вдвоем бок о бок, как нежные друзья, прогуляться в парк. На одном из поворотов аллеи они встретили Гортензию с ее детьми.

– Вот моя дочь и мои внуки, – сказала Жозефина царю. – Рекомендую их вам.

Александр бросил взгляд на бывшую королеву Голландии, старавшуюся остаться спокойной перед столь красивым мужчиной, и почувствовал желание сменить предмет поклонения…

– С этого дня, – пылко произнес он, – они находятся под моим покровительством. – Затем, поклонившись Гортензии, добавил: – Что я могу для вас сделать?

Жозефина, как старая кокотка, обладала душой сводницы; она отошла в сторону, оставив дочь и царя наедине. Когда она снова присоединилась к ним, Александр обещал Гортензии герцогство…

Влекомый одновременно матерью и дочерью, российский император зачастил в Мальмезон. Он часами прогуливался под руку то с одной, то с другой женщиной. Но все же было видно, что он отдает предпочтение Гортензии, которая со своей стороны не оставалась бесчувственной к его очарованию. Между ними зародилась настоящая дружба влюбленных, и злые языки стали утверждать, что их флирт часто продолжался вечерами в одной потайной комнатке. Но ни у кого нет никаких доказательств этой связи. Однако лукавые и игривые письма, которые молодая женщина отправляла царю, вполне могли бы подтвердить то, что болтали эти злые языки…

Как бы там ни было, а император, полностью покоренный Гортензией, использовал все свое влияние на союзников и на Людовика XVIII для того, чтобы с семейством Богарнэ обошлись милостиво. Результат ошеломил роялистов. Жозефине не только оставили Мальмезон и Наварру с миллионным доходом, но еще и владение Гортензии в Сен-Ле было возведено в ранг герцогства с ежегодной пенсией в 400 000 франков.

Для того чтобы отпраздновать эту неслыханную удачу, вновь испеченная герцогиня пригласила 14 мая в Сен-Ле свою мать, брата и царя.

Однако в этот самый день Людовик XVIII организовал торжественный молебен в память Людовика XVI, на который пригласил всех монархов и принцев. К большому неудовольствию двора, Александр принес свои извинения, сел в свою карету и укатил к Гортензии…

После обеда молодая женщина предложила совершить прогулку в карете. На улице было сыро и холодно, уставшая Жозефина с удовольствием осталась бы у огня. Но кокетство заставило ее совершить неосторожность. Для того чтобы доставить удовольствие Александру, она согласилась выйти из дома…

Прогулка продлилась два часа, и Гортензия, поставившая ноги на колени царю, делала вид, что не замечает, как дрожит мать под прозрачной вуалью.

Вернувшись в дом, почувствовавшая недомогание и озноб Жозефина была вынуждена лечь в постель и пропустить ужин. В Мальмезон она приехала только на другой день.

Несколько дней она чувствовала себя усталой и была вынуждена делать над собой усилия для того, чтобы переносить визиты посетителей. Поскольку к ней приходили выразить свою благодарность многочисленные роялисты, которых она в свое время взяла под свое покровительство. Узнав, что двери дома бывшей императрицы снова открыты, в Мальмезон однажды примчалась мадам де Сталь. Болтливая, нахальная, претенциозная, ядовитая, она целых два часа изводила бедную Жозефину, которая едва стояла на ногах.

Когда несносный «синий чулок» села в свою карету, креолка рухнула на канапе.

– У меня только что была утомительная встреча, – сказала она одной из своих подруг. – Вы не поверите, что среди других вопросов, которые мадам де Сталь соизволила мне задать, был вопрос о том, люблю ли я еще императора! Уж коли я не переставала любить его, когда он был на вершине счастья, как я смогу охладеть к нему сегодня?

24 мая она слегла. Срочно вызванный к ней доктор Оро, личный врач бывшей императрицы, констатировал начало ангины. 26 мая больной стало трудно дышать. 28 мая она так ослабела, что царь не посмел войти в ее комнату, а 29-го, на Троицын день, после соборования, креолка, зрачки которой перестали двигаться, произнесла имя Наполеона, короля Римского и тихо отошла в мир иной…

В Мальмезон немедленно примчался Фредерик-Людовик Мекленбург-Шверинский. При виде смазанного благовониями тела он закричал. Его пришлось отвезти в Париж.

2 июня он вернулся для того, чтобы присутствовать при погребении. И мадемуазель Кошеле, горничная Гортензии, сообщает нам, что в часовне «он проливал слезы, молился у катафалка и подносил к губам краешек савана»…

В полдень кортеж отправился из замка в церковь, где собирались похоронить Жозефину. Траурное шествие возглавляли два внука покойной, два мальчугана, одному из которых суждено было царствовать под именем Наполеона III…

Жозефина умерла от инфекционной ангины. Однако же спустя несколько лет после этого пошли слухи о том, что она была отравлена. Говорили, что бывшая императрица заболела после того, как получила «отравленный» букет цветов от Талейрана…

Зачем бы князю де Беневану было нужно совершать это преступление?

Хорошо информированные люди перешептывались о неких таинственных историях, и это продолжалось до того дня, когда господин Набрели де Фонтен, библиотекарь герцогини Орлеанской, опубликовал книгу под названием: «Откровения о существовании Людовика XVII»…

Автор утверждал, что Жозефина рассказала царю о том, что Людовик XVII вовсе не умер в замке Тампль, а скрывается где-то в Вандее, ожидая, когда он сможет взойти на трон. Глубоко этим взволнованный, Александр якобы немедленно отправился к Талейрану и потребовал от того возвести на трон Франции человека, имеющего на это больше прав, нежели Людовик XVIII. И князь де Беневан якобы сразу после этого и отправил Жозефине пресловутый букет44.

Это обвинение, естественно, было подхвачено многими, и в 1897 году газета «Законность» (Ла Лежитимите) опубликовала вот такую статью:

«Я, – сказала императрица Жозефина, – вместе с Баррасом освободила Дофина из Тампля с помощью моего слуги, выходца с Мартиники, назначенного благодаря моему влиянию комендантом Тампля вместо Симона. Баррас заменил Дофина на немого, тщедушного и золотушного мальчика, для того чтобы не иметь неприятностей с революционными комитетами. Дофин уехал в Вандею, затем немного пробыл в Бретани, после чего вернулся в Вандею и там спрятался. Когда Дофина на четыре года заключили в главную башню Венсенского замка, я снова помогла ему оттуда сбежать, для того чтобы отомстить Наполеону и эрцгерцогине Марии-Луизе». Тут Александр воскликнул: «Я завтра же увижусь с Талей-раном и скажу ему, что французский трон должен принадлежать сыну Людовика XVI, а не графу Прованскому». И Александр, действительно, на другой день имел разговор с Талейраном на эту тему. И в результате этого разговора Жозефина получила отравленный букет, явившийся причиной ее смерти спустя три дня. Император Александр, узнав об этой скоропостижной смерти, сказал громко: «Это – дело рук Талейрана»45.