Александр Гусев - Гневное небо Испании Страница 29

Неожиданно в мае Е. С. Птухина вызвали в Москву. Одни утверждали, что начальника нашего гарнизона переводят с повышением в Киев. Другие предполагали, что его оставят в Управлении Военно-Воздушных Сил Красной Армии. Обычно редко ошибавшийся «солдатский вестник», как выяснилось, дал на этот раз осечку. Некоторое время спустя мы узнали, что Евгений Саввич Птухин уехал в Испанию.

Мы приуныли.

Вскоре прибыл новый начальник нашего соединения — Герой Советского Союза, доброволец национально-революционной войны в Испании, участник боев над Мадридом и Гвадалахарой Сергей Прокофьевич Денисов.

Приняв соединение, Денисов строго проверил учебно-боевую и летную подготовку частей. Сергей Прокофьевич оказался и требовательным, и приятным в обращении командиром. Разбирая полеты, он часто приводил поучительные примеры воздушных боев с фашистскими асами. В каждом из эпизодов содержалось нечто новое и необходимое для нас, военных летчиков. Суровый опыт войны, оплаченный кровью наших лучших товарищей, определил основные направления учебы летчиков.

Теперь уже не рассказ, а показ полетов более расчлененными боевыми порядками сделался законом. Мы начали чаще проводить учебные стрельбы. В ведении воздушного боя и пилотажа большие перегрузки на вертикалях стали доминирующими приемами схваток «противников». Больше внимания уделялось посадкам и взлетам с ограниченных площадок без опознавательных знаков. Обстановка полетов максимально приближалась к боевой.

Затем, к нашему удивлению, мы стали нарушать официальные инструкции по эксплуатации самолетов И-16. Нарушения, с точки зрения буквы инструкции, казались вопиющими.

Денисов заявил, что будем проводить взлеты и посадки при боковом и попутном ветре и в разных направлениях.

— Прежде всего, — сказал Денисов, — я покажу все эти элементы сам. Потом их тщательно отработает руководящий состав, вплоть до командиров звеньев. Только после того как вы научитесь это делать на «отлично», приступим к отработке со всем летным составом.

Приказы начальства с начальством не обсуждаются, но в домашней обстановке мы часто спорили. Возможно ли сделать на истребителе И-16 то, о чем говорил Денисов? Этот вопрос интересовал всех. Сошлись на том: кому-кому, а Сергею Прокофьевичу лучше знать — получится или не получится. Припомнились тут мне слова Валерия Павловича Чкалова: «Я думаю, что еще далеко не все возможности самолета И-16 открыты. Вот о чем покумекайте…» Рассказал я о разговоре с Чкаловым своим товарищам. Многие скептики после этого поутихли, призадумались. Порешили на том, что инструкция — документ не только нужный, но и обязательный, однако он все-таки не крылья, с помощью которых машина летает, и совсем не летчик, который управляет машиной.

Посмотрим, как летает Денисов, а там и сами научимся.

Наутро собрались на аэродроме. Погода стояла будто на заказ. Далеко, значит, не идеальная. Дул порывистый ветер. По небу грядами скользили облака. Полосатый матерчатый конус на шесте то надувался колбасой, то бессильно опадал.

Появился Денисов, спокойный, улыбчивый. Прищурясь, посмотрел на нас:

— Под Мадридом бывало похуже. Там голое плоскогорье. Ветер гуляет и крутит, как ему вздумается. Только примеришься к нему, а он, черт, под другое крыло как шарахнет. Успевай вертеться.

Командир уверенно прошел к подготовленной машине.

Его самолет взлетел, не пробежав и половины взлетной полосы. Да, впрочем, какой взлетной полосы! Денисов повел машину по полю, а ветер бил под левое крыло, грозя опрокинуть, едва она оторвется от земли. Мы затаили дыхание, готовясь к самому худшему. Мы-то уж знали, как капризничает И-16, «ишак», когда на нем пробуют выделывать этакие фортели!

Но самолет оказался послушным в опытных руках. Едва Денисов оторвался от земли, как тут же подвернул машину к ветру. Взлетел, набрал скорость и взмыл почти вертикально вверх. Сделал боевой разворот, вошел в пике. После пике выполнил петлю, боевой разворот, бочку, иммельман, выпустил шасси и пошел на посадку, опять держа ветер сбоку.

Присев на корточки, мы следили за приземлением. То ли нам показалось, то ли действительно так и было, ветер раза три крепко, «апперкотом» бил самолет под крыло. Он чуть кренился, тотчас выравнивался и касался земли на повышенной скорости. Денисов быстро убрал газ, и машина будто замерла на месте, не пройдя и половины положенного при посадке пробега.

Мы облегченно вздохнули и кинулись с возгласами радости к самолету. Не каждый день доводилось нам видеть столь блистательный взлет и посадку, да еще при боковом ветре!

Подбежали к самолету, а Денисов и не думал покидать его. Развернул его по ветру и снова взлетел. Сделал несколько фигур высшего пилотажа, как бы имитируя бой с противником. Снова с напряженным вниманием следим за посадкой теперь уже при попутном ветре. Подталкивая друг друга локтями, восхищенно улыбаясь, мы чувствовали и понимали, что с таким учителем наверняка овладеем сложными приемами, расширим возможности нашего летного мастерства.

Денисов все еще не покидал кабины И-16. Он приказал лишь убрать посадочные знаки. Вот командир опять в воздухе. Короткий, энергичный воздушный «бой». Как бы вынуждая противника к посадке, Денисов прижимает его к земле и, точно рассчитав место приземления и пробег машины, останавливается неподалеку от нас, сгрудившихся на старте.

Мы были покорены его мастерством. Денисов практически показал: на самолете И-16 можно выполнять полеты, не предусмотренные инструкцией по эксплуатации.

Затем состоялся детальный разбор полетов в необычных для нас условиях. Денисов, совсем не уставший, а только разгоряченный и взволнованный полетами, объяснял и показывал жестами, как это обычно делается у летчиков, приемы в условиях сложных полетов.

— Есть вопросы? — заканчивая объяснения, спросил Денисов.

Вопросы были. И много. Командир терпеливо и подробно отвечал.

Потом на учебно-тренировочной машине УТИ-4 он приступил к вывозке командиров частей и подразделений. После вывозных полетов каждый из нас на истребителе И-16 произвел по нескольку самостоятельных вылетов при боковом и попутном ветре. Не скажу, будто эти, как бы теперь сказали, экспериментальные полеты дались нам легко, без труда, без напряжения, этак — сели и полетели. Уже каждый вывозной полет стоил не мало нервов. Денисов предупреждал еще на земле, что возьмет управление на себя лишь в критическом случае. Конечно, кто из нас хотел, чтоб командир соединения определил, будто пилот и машина находятся в критическом состоянии. Старались изо всех сил, вылезали из кабин мокрые, как мыши. Не от жары, конечно. Но ни один из командиров частей и подразделений не осрамился.