Я его убила. Истории женщин-серийных убийц, рассказанные ими самими - Микки Нокс Страница 29

Я вижу это лицо на одном из вечеров, куда нам с подругой удалось украдкой пробраться. Потом меня будут обвинять в распущенности и корысти, говорить, что в мужчинах меня всегда интересовали только деньги, но это не так. Конечно, Василий неотделим от своего положения и состояния, но меня привлекает даже не его богатство, а манера поведения. Он привык швырять деньгами направо и налево, устраивать званые вечера и тратиться на женщин с Ямской. Он родился в семье, где деньги никто никогда не считал. Его отец, унаследовавший успешный сахарный бизнес, однажды установил у себя в имении фонтан, из которого вместо воды лилась водка, а потом хохотал, наблюдая за тем, как гости напиваются и падают замертво. Эту сумасбродную выходку он позволил себе, когда ему было двадцать, но и спустя несколько десятилетий слава о том фонтане была жива.

Василий сразу обращает на меня внимание, а я влюбляюсь в него до беспамятства. Мы гуляем в парках, посещаем театры, он приглашает меня в закрытые увеселительные заведения Киева, попасть куда девушке вроде меня не стоит и мечтать. На одном из вечеров официанты разносят на подносе клубнику. Слишком простое угощение для такой роскошной пирушки. Мой избранник подносит к моим губам ароматную ягоду. Вкус у нее крайне странный. У меня холодеет внутри, а потом начинает кружиться голова. Клубника вымочена в эфире. Это потрясающее вещество, способное превратить вашу жизнь в ярчайший волшебный сон.

Проходит неделя или две, прежде чем родители узнают о наших встречах. Конечно, было заранее понятно, что отец не одобрит моего выбора. Но я даже представить себе не могла, как яростно он воспротивится моей связи с сыном безродного дельца. Препятствия лишь подогревают наши чувства. Полагаю, мы бы не провели вместе и пары месяцев, благослови семья этот союз. Самолюбие Василия уязвлено, и он предлагает мне руку и сердце, а я без промедления соглашаюсь. Все выглядит так романтично. Я чувствую, что приношу себя в жертву ради любви. Самое интересное, что он думает ровно так же.

– Готов ли ты убить и умереть за меня? – спрашиваю я у него шепотом. Вместо ответа он лишь целует меня и протягивает коробочку с ядовито-красными ягодами.

Несколько дней мы планируем свадьбу, а потом Василий тайком везет меня в церковь, где уже собрались его друзья и несколько моих подруг. Так начинается семейная жизнь, которая поначалу кажется настоящей сказкой. В светских салонах наша яркая пара всегда в центре внимания. Нас притягивают не только шумные балы, где чопорные замужние дамы презрительно кривят губы при виде каждого красивого юного лица, но и куда более интересные увеселения, которые привлекают молодых людей, готовых исследовать грани дозволенного.

Удивительно, но эти грани легко преодолеваются. Мы пробуем кокаин и морфий – проверенные средства от меланхолии, главной болезни века. Они способны преобразить мир, прогнать тоску и скуку, подарить тебе то, о чем ты даже не мечтала. Правда, расплачиваться за эту яркую вспышку радости нередко приходится собственной жизнью. Постепенно чудодейственные снадобья, которые придают лицу особую красоту, а взгляду – порочную томность, подчиняют себе человека, полностью парализуют его волю.

Я замечаю, что Василий стал поглядывать на других женщин. То одна, то другая девица пишет мне гневные или печальные письма, требуя «отпустить его ради их совместного счастья». Спустя некоторое время выясняется, что муж подцепил позорную болезнь. И это происходит, когда я жду нашего первенца! Я устраиваю истерики, грожу лишить себя жизни, бью посуду, но ничего не помогает. Супруг теряет ко мне интерес, очарование запретной любви испаряется в день нашей свадьбы, а ничто другое не может его надолго удержать. Я стараюсь везде сопровождать Василия, но в моем положении это довольно сложно, да и опасно для здоровья. Схватки начинаются, когда мы веселимся в ресторане. Кто-то уводит меня из зала, и я разрешаюсь от бремени в одном из отдельных кабинетов. Василий так и не навещает меня в тот вечер, а узнав, что у него родился сын, просто заказывает всем шампанского за свой счет.

В конце концов я так надоедаю мужу, что, узнав о моей второй беременности, он отправляет меня в имение своих родителей. Его отец, отвратительный деляга, ненавидит меня, считая кем-то вроде дворовой девки. Он и слышать не хочет о том, что я из знатного рода, а мои утонченные манеры и образованность его лишь раздражают. Я пишу мужу по десять писем в день, но в ответ получаю только скупые отписки и просьбы быть поласковее со свекром. Так во мне зарождается и нарастает ненависть к супругу, и я начинаю вынашивать идею, которая в итоге изменит всю мою жизнь.

Мне нужно как-то защититься от свекра, и моим спасением становится Петр, младший брат мужа, который приезжает на несколько дней, но остается навсегда. Юноша мгновенно увлекается мной, а через пару недель уже готов отдать за меня жизнь. Это слишком щедрый подарок, но я принимаю его без особых колебаний. Стоит лишь заверить пылкого влюбленного в том, что я обречена навеки принадлежать другому, и он сводит счеты с жизнью, повесившись в одном из флигелей усадьбы, а я благополучно покидаю это постылое место.

Вскоре после этого умирает и свекор, оставив после себя огромное состояние. Нашему с Василием счастью нет предела. Если раньше мы вечно зависели от благосклонности семьи, то теперь больше не нужно ублажать престарелого сквалыгу, выпрашивая у него деньги и отчитываясь за каждую потраченную копейку. Я с наслаждением снова окунаюсь в светскую жизнь, но и теперь никто из благочестивых жен не воспринимает меня как равную, а муж все так же спускает все деньги на девиц. Это больше не ранит меня, но вызывает отвращение.

И вот в один из вечеров Василий собирается на Ямскую, в дом, где обитают дамы полусвета.

– Я поеду с тобой, – заявляю я, наблюдая за его приготовлениями.

– Боюсь, тебе там не понравится, дорогая, – ехидно хихикает он, но соглашается.

…За фортепиано сидел тапер, слепой старик с исступленным лицом, и мертвыми костяшками пальцев, скрюченных подагрой, играл какой-то «макабр». А на диване вокруг него сидели девицы. У них были неподвижные лица-маски, точно все