Неизвестен Автор - В океанских глубинах - Подводный флот (сборник) Страница 29

В Пуманки все происходило как обычно. Когда командир вызвал добровольцев для работы в воде за бортом, Владимир попросился первым.

- Я пойду, товарищ командир. Работа под водой по моей части.

Капитан 3 ранга посмотрел на старшину и улыбнулся.

- Ладно, Инюткин, идите под воду. Только я что-то не припоминаю на лодке работ, которые не были бы по вашей части.

В первый раз старшина ушел под воду с пилой в руке, чтобы попытаться отпилить шину. Через минуту он почувствовал, как стужа сковала его движения, заледенила ноги. Гидрокомбинезон пропустил воду, маска тоже. Глаза воспалились, морская соль щипала и стягивала кожу лица. Бьет волна, заставляя обеими руками держаться за привальный брус. Корпус лодки никогда не казался таким огромным, как сейчас, в прозрачной воде. Он скалой уходил куда-то вниз.

Отпилить шину не удалось. Работа потребовала бы уйму времени. Второй раз спустился с кувалдой, но выпрямить шину под водой тоже не хватало сил. Время шло, самолет-разведчик засек лодку, и можно было ожидать налета в ближайшие часы и даже минуты. И Владимир наконец нашел остроумное решение. На конце металлической полосы есть широкое круглое отверстие. В него нужно завести трос и им притянуть шину к брусу. Борт снова станет обтекаемым.

И вот третий уход под воду, теперь уже с тросом. Спокойно и основательно работа доводится до конца. Инюткин выходит из-под воды и докладывает:

- Задание командира выполнено!

У вахтенного офицера будто камень с души свалился. В воздухе висят вражеские самолеты. Но они теперь не страшны. Лодка выбрала якорь, вышла в свой район и потопила тральщик противника. А грудь Владимира Инюткина украсил орден Красного Знамени...

Ранним утром 21 сентября 1943 года тишину над Екатерининской гаванью вспугнули два раскатистых артиллерийских выстрела. Щ-404 докладывала жителям Полярного о своих победах. Лодку встречали подводники, командующий Северным флотом адмирал Головко. Ему и рапортовал капитан-лейтенант Григорий Филиппович Макаренков о выполнении боевого приказа, примерном исполнении воинского долга всем экипажем и самоотверженном поступке краснофлотца-торпедиста Сергея Тимофеевича Камышева.

Командующий внимательно выслушал командира, поинтересовался подробностями боя и случаем с торпедистом. Приказал вызвать его с лодки, поблагодарил и здесь же, на пирсе вручил ему орден Красного Знамени. На следующий день весь флот знал о подвиге рядового подводника.

Днем в районе Кибиргнеса гидроакустик старшина 2-й статьи Кисленко доложил в центральный пост о шуме винтов, а вскоре в перископ был обнаружен товаро-пассажирский транспорт в охранении эсминца, тральщиков и сторожевых катеров. Лодка пошла в атаку и потопила вражеский транспорт носовым четырехторпедным залпом. Среди отличившихся были старший лейтенант Смолянский, старшина 2-й статьи Губочкин и торпедист Камышев, обеспечившие быстрое приготовление и выпуск торпед.

Спустя неделю встретили новый конвой. Видимость была плохой, в перископ увидели только сторожевик, тральщик и два транспорта. По ним и произвели залп из всех носовых аппаратов. Тогда-то все и произошло.

Две торпеды попали в цель и взорвались, а в аппарате № 2 торпеда сработала, но не вышла. Ее винты надрывно выли. Пары отработанного керосина и дым жженой резины просачивались в отсек, вызывая у людей головокружение и тошноту. Когда горючее в торпеде наконец кончилось и винты остановились, торпедисты попытались закрыть переднюю крышку, но не тут-то было. Значит, торпеда застряла, высунувшись из аппарата.

К счастью, бомбежка была неэффективной. Но в лодке все равно создалась тяжелая обстановка. В носовых отсеках воздух отравлен, дышать нечем. Многие лежали на койках, не будучи в состоянии поднять голову. Так и пошли на форсирование минного поля. Часть людей выведена из строя, торпеда во взрывоопасном состоянии, и при толчке может произойти катастрофа, корабли охранения сбрасывают бомбы, а тут еще минное поле...

Командир приказал удерживать заданную глубину, имея небольшой дифферент лодки на нос, чтобы не дать торпеде возможности сдвинуться назад и исключить удар ее о заднюю крышку аппарата. С этой задачей великолепно справились мичман Юдин и рулевой, краснофлотец Гандюхин. Они вели "щуку" "как по ниточке".

Когда минные заграждения и взрывы глубинных бомб остались за кормой, подводники облегченно вздохнули. Командир собрал специалистов, чтобы посоветоваться, как поступить с торпедой дальше.

Все были убеждены, что она находится во взрывоопасном состоянии, ведь предохранители должны были сработать. С нею плавать нельзя. Малейший толчок - и кораблю грозит гибель. Выталкивать из аппарата воздухом тоже нельзя, произойдет толчок и взрыв, потому что на этом основан принцип действия инерционного ударника во взрывном устройстве торпеды.

- Ну, кажется, чего нельзя, мы перебрали. Давайте теперь думать, что же можно и нужно сделать в нашем положении?

- Разрешите! - обратился Камышев, плотный ладный моряк с открытым смуглым лицом. - Предложить что-либо толковое сейчас трудно. Никто точно не знает, насколько сдвинулась торпеда и можно ли подобраться к взрывателям. После всплытия прошу разрешения спуститься за борт и обследовать, что к чему, тогда и думать легче станет.

Не согласиться с этим доводом было трудно... Наступила ночь, но всплыть долго не давали противолодочные корабли. Они упорно не покидали района. Лишь под утро лодка была в надводном положении. Камышев с помощью банника от пушки установил, что торпеда на две трети вышла из аппарата. Боевое отделение находилось за передней крышкой. К инерционным ударникам с трудом, но можно было подступиться.

- Разрешите, товарищ капитан-лейтенант, разоружить торпеду!

Макаренков представлял себе, как трудно работать в ледяной неспокойной воде, особенно когда требуется ювелирная точность движений. Но другого выхода он не видел.

Командир внимательно осмотрел подчиненного. Тот стоял на палубе, спокойно ожидая его решения. "Что же ему сказать? - думал Григорий Филиппович. - Чтобы действовал осторожно, от его умения и выдержки зависит судьба корабля и экипажа, ему и без напоминания известно. Скажу о другом".

- Я твердо верю, Камышев, что лучше вас никто не сможет разоружить торпеду. Но уже рассвет. Каждую минутку могут появиться самолеты или корабли противника. Успеем ли поднять вас из-за борта?

- Обдумал и это. В случае чего кораблем и командой не рискуйте. Погружайтесь, я вас наверху подожду!

- Хорошо. Работайте спокойно. Самоотверженностью вашей злоупотреблять не стану. Она потребуется лишь в самой крайности.