Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том V. 1863–1864. Все и во всем Бог. Возлюби ближнего твоего, как самого себя Страница 29

Божия Матерь — одна плоть и кровь, один дух со Спасителем (Ср.: 1 Кор. 6, 17) как Матерь Его! Какая безмерная заслуга Ее — по благодати Божией, — что Она стала Матерью Самого Бога — плоть взаимодавши [97] Ему пречистую и всеосвященную; питая Его млеком, на руках нося, одевая Его, всячески сохраняя Его юность, лобзая Его многократно, лаская Его. Господи! Кто опишет величие Девы Богородицы? Недоумеет всяк язык благохвалити по достоянию; изумевает же ум и прежирный пети Тя, Богородицу… [98] Единою мыслию и простым движением сердечным призывать Ее. Она — едино с Богом, как и святые.

Будь совершенно равнодушен к пище и питью, какого бы рода они ни были, и нерадй о том, много ли, мало их приготовлено; если много, не говори: зачем много изготовлено? Останется и придется бросить даром, — но смотри на пищу и питье, как на сор, и нимало не жалей его; жаление означает привязанность сердца к пище и питью и вообще к земному и материальному. Нерадй об нем и с Богом единым будь соединен сердцем да с душою ближнего. Пища, питье, деньги, одежда чуждые для души вещи, не сродные ей. Ее стихия — Бог да ближний. Будь беспечален касательно вещественных благ, ибо Прещедрый и Всеблагий Бог об нас печется каждую минуту жизни. — Посмотрите па птицы небесныя… Отец ваш Небесный питает их: кольми паче вас, маловери? (Мф. 6, 26, 30; Лк. 12, 28.) —Бог, Который непрестанно заботится о моей вечной жизни и для дарования ее не по щадил Сына Своего Единородного, как не даст мне всего необходимого для временной жизни (Ср.: Рим. 8, 32), служащей приготовлением к вечной? Если Господь Иисус Христос — Глава нашау, а мы — члены Егоу, то о чем нам беспокоиться? Совершенно не о чем: Он печется о нас (Ср.: 1 Пет. 5, 7), Всеблагий и Всемогущий. Просто.

Мы презираем нищих. Что за безумие? Где бы уважать наиболее человека как несущего крест лишений, нищеты, уничижения от многих, где бы более любовно — сострадать и помогать бедному, а мы его презираем и оскорбляем, как будто за то, что он беден, что он страдает. Что за извращение порядка нравственного? — Воистину тем более любить и уважать надо нищих, чем они беднее и несчастнее. — Он терпит уже: с какой же стати еще я буду искушать его терпение ни за что ни про что? О глупое сердце! Оно действует в этом случае по обычному своему капризу. Провинился в чем брат — оно сердится, озлобляется на него, как будто зло злом можно поправить, как будто к злу надо прибавлять новое зло, большее. — О безумное сердце!

Земные сокровища отлучают сердце от Бога; небесные — соединяют с Ним. За несчастие считай быть и одну минуту без Бога; а как земные сокровища (пристрастилища) отлучают сердце от Бога — то презирай их ради Бога и вменяй за сор. Вся вменяю уметы быти, да Христа приобрящу (Флп. 3, 8)у.

Какая это любовь? Прошел кто из своих по комнате моленной во время твоей молитвы — и ты тотчас огорчаешься и озлобляешься на прошедшего, подозревая в нем злоумышленность. Любовь все терпит (1 Кор, 18, 7); первый признак любви долготерпение (Ср.: 1 Кор. 13, 4).

Кокош на нашест взлетел — и птенцы за ним. Плохой тот христианин, кто не смотрит в горняя, куда Христос его вознесся, и прилепляется к земному.

Прекрасно, благостно доселе пекся о мне Отец Небесный и теперь печется: бросит ли теперь? Нет. — Иже Сына Своего Единородного не пощаде, но на нас всех предал есть Его, како не и с Ним вся нам дарствует (Рим. 8, 32), все, потребное для души и тела, — о чем научил нас молиться в молитве Своей Сын Его Единородный? Доколе же безумничать? Полагать надежду на блага земные, а не на Бога? Прилепляться к земному, а не к небесному; к творению, а не к Творцу?

Для чего ты живешь на свете? — Для того, чтобы познать лесть и гибельность греха, истинность и животворность добродетели и первый возненавидеть и отвращаться, а последнюю возлюбить и ой последовать всем сердцем с твердостию.

Ничто так не расстраивает здравие души и тела, как многоразличные страсти и пристрастия. — Блажен, кто сам себя, друг друга и весь живот свои предал Христу Богу [99] — Творцу, Промыслителю и Спасителю.

Все истинные христиане, вся Церковь небесная и земная — едино телоу и по единому члены между собою, а Глава их — Христос. О великое, святейшее, блаженнейшее телоу. Чего нам, братия, бояться, при такой Главе! Как нам Fie любить друг друга! Как не сорадоваться друг другу в счастии! Как не соболезновать в несчастий! Как не радоваться с радующимися и не плакать с плачущи ми (Ср.: Рим. 12, 15)! Благополучие, честь, слава, богатство, здравие ближнего — моя честь и слава, мое богатство; его здравие — мое! Чего нам жалеть для ближних, когда Глава наш Господь — неистощимое наше Богатство [100]! Как нам гордиться, когда Он смирялся! Как нам раздражаться, когда Он ко всем был кроток и смирен! Как нам озлобляться, когда Он — благ!

Мысль, слово, дух или дело в человеке — великие вещи!

За всяко слово праздное ответ дадим в день Суда (Ср.: Мф. 12, 36): потому что первый празднослов или лжец есть диавол (Ср.: Ин. 8, 44); у Господа нет праздных слов; у человека — образа Божияу — также их не должно быть: слово должно быть истиною, делом.

Не предавайся нетерпению, не малодушествуй и не унывай от того, что страсти с насилием вторгаются в твое сердце, омрачают, опаляют и теснят, и вообще убивают дух твой: ото достойное возмездие нашей самолюбивой, горделивой, сластолюбивой и многострастной плоти; это смиряет душу нашу греховную и научает ее помнить Бога как Праведного Судию, любить и уважать всякого человека и не иметь пристрастия ни к каким земным вещам. — Без того мы стали бы презирать многих людей, например врагов, нищих, особенно которым подаем, неблагообразных лицом, обидевших нас или поедающих наше достояние; без того мы прилепились бы к тленным благам мира сего и забыли бы о Боге и о необходимости содевать свое спасение со страхом и трепетом (Ср.: Флп. 2, 12). Страсти — смирительные и вразумительные бичи Божии, очищение нас огнем. Они показывают нам, как мы грешны, нечисты и повинны пред Богом, как бессильны для всякого добра, как ничтожны (нищи); они показывают, что сердце наше — бездна греховная, вместилище духовных нечистот и зловония. Они показывают, что бедные и нищие мира сего, ходящие в рубищах и смиренно простирающие к нам руку для принятия милостыни, — в тысячу раз лучше нас, и значит, мы несравненно хуже их: потому что они смиренны, а мы горды; мы сластолюбивы — они привыкли к простой пище, какую Бог дает; мы тщеславимся одеждою и почти только одетого хорошо, умытого, примазанного да причесанного считаем за человека, а держащих себя иначе как‑то пренебрегаем и таким образом человека полагаем во внешности — в том, что вовсе не есть человек, не взирая умными очами на внутренняго, богообразнаго [101] человека. — Они же, имея всегда одежду грубую, малоценную, привыкли и на себя смотреть не свысока, а смиренно, как на отребие мира, как на попрание всем (Ср.: 1 Кор. 4, 13); притом же их постоянно смиряют и приклоняют, так сказать, до земли высокомерные взгляды, озлобления, укоренил и разные оскорбления других; пышность, нарядность и красота одежд людей мира сего, следующих моде, заставляют нищих смотреть на них как на людей гораздо их высших и превосходнейших по всему: ибо такую прелесть имеет нарядная и модная одежда, что она как будто придает человеку ум и благородство, и степенность, и важность, тогда как, напротив, человек бедный, в рубище, по этому рубищу привык и о себе судить как о человеке грубом, незначительном, ничего не стоящем. Итак, не малодушествуй, а смиряйся и исправляйся немедленно, когда чувствуешь в себе пламень страстей, попаляющий тебя. Презирай превратный мир, во всем поступающий противно Богу и всем обольщающий рабов Божиих. — Живи наперекор миру: что он презирает — ты люби; что он любит — ненавидь. Не любите мира, ни яже в мире: яко все, еже в мире, похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1 Ин. 2, 15, 16).